Первый этап трансформации социалистических обществ занял шесть лет. Он начался в 1985 году. Лидером этого этапа был последний генеральный секретарь ЦК КПСС, первый и последний президент СССР Михаил Горбачев. Его действия привели к восстановлению независимости стран Центральной Европы и Балтии, окончанию холодной войны, появлению на обломках Советского Союза новых государств, в разной степени преуспевших на пути построения рынка и демократии.

Политика Горбачева привела к окончанию глобального социалистического эксперимента, которому он хотел придать новый импульс, и распаду государства, которое он хотел укрепить.

Михаил Горбачев на пути к власти

Горбачев представлял новое поколение лидеров СССР. Когда в 1980 году он стал членом Политбюро, высшего органа власти в СССР, ему было сорок девять. Средний возраст остальных членов Политбюро равнялся семидесяти годам.

Оба его деда были репрессированы. Дед по отцу был в 1934 году сослан в Сибирь. Дед по матери попал под каток Большого террора, но отделался сравнительно легко: 14 месяцев тюрьмы и пыток и реабилитация на очередном витке борьбы с перегибами. Ключевое отличие Горбачева от коллег по брежневскому Политбюро заключалось в том, что он не был участником борьбы за установление коммунистической диктатуры, не участвовал в Великой Отечественной войне, с которой его отец вернулся с двумя орденами Красного знамени. Его студенческая молодость и восхождение по ступеням партийной иерархии пришлись на годы оттепели, плавно перешедшие в годы застоя.

В отличие от большевиков и коммунистов-фронтовиков, он почти не сталкивался с реальной оппозицией режиму. Это порождало иллюзию монолитности советского общества — иллюзию, которой предыдущие поколения советских руководителей были лишены.

Попытка реформ Андропова

Главным ментором Горбачева был председатель КГБ Юрий Андропов. Они познакомились весной 1969 года, меньше чем через год после подавления советскими танками Пражской весны — попытки чешских коммунистов реформировать политическую и социальную систему, создать социализм с человеческим лицом.

В 1956 году Андропов был советским послом в Будапеште и в этом качестве сыграл важную роль в подавлении венгерского восстания. На протяжении 15 лет, с 1967 по 1982 год, Андропов возглавлял самую сильную и многочисленную тайную полицию в мире и поэтому неплохо представлял себе масштаб проблем, накапливавшихся в СССР в период застоя: падение темпов роста, расширение масштабов теневой экономики, окостенение советской элиты.

Когда после смерти Брежнева в 1982 году Андропов пришел к власти, он был коммунистом с пятидесятилетним стажем. От человека с таким багажом трудно было ожидать каких-то радикальных шагов по изменению ситуации в стране. Тем не менее Андропов осознавал не только масштаб проблем, но и необходимость что-то срочно делать.

Проблема была в том, что по-настоящему новых рецептов у Андропова не было. В жестко авторитарной, крайне идеологизированной системе отсутствовал целый пласт современного гуманитарного знания. Вместо наук об обществе всюду царил схоластический марксизм-ленинизм, который мало что объяснял и ничего не говорил о том, как вдохнуть жизнь в окостеневшую командную экономику.

Андропов это понимал. «Мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические, — говорил он на июньском 1983 года Пленуме ЦК КПСС. — Поэтому мы вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок».

Придя к власти, Андропов попытался оживить советскую экономику и общество с помощью традиционного набора советского реформатора: с помощью ужесточения административных методов и новых мер так называемого материального стимулирования. По городам прокатились облавы на прогульщиков — граждан, ошивающихся в магазинах и кинотеатрах в рабочее время. Начались аресты и расстрелы высокопоставленных коррупционеров.

С другой стороны, в 1983 году советское правительство объявило, как тогда говорили, широкомасштабный экономический эксперимент: предприятия, подчиненные двум союзным министерствам (тяжелой промышленности и электротехнической промышленности), получили возможность увеличивать фонд материального поощрения своих сотрудников в случае дисциплинированного выполнения обязательных государственных поставок. Нет нужды говорить о том, что после смерти Андропова об этой реформе уже мало кто вспоминал.

Системный кризис и начало правления Горбачева

Горбачев взошел на вершину власти после короткого правления, если это можно вообще назвать правлением, бесцветного аппаратчика, смертельно больного Константина Черненко. У нового генсека был за плечами опыт крупной, пусть и бесплодной отраслевой реформы. Он был автором утвержденной в 1982 году Продовольственной программы. Горбачеву стоило огромных усилий убедить ЦК и правительство в том, что эту программу необходимо поддержать. К тому времени в кругах советских руководителей сельское хозяйство прочно получило репутацию бездонной прорвы, и, хотя реформа, повторюсь, не принесла никакого ощутимого результата, это было ценно как опыт построения большой реформаторской коалиции.

Какие задачи, по мнению Горбачева, требовали безотлагательного решения в 1985 году? На поверхности лежали, конечно же, экономические проблемы: падение темпов роста, нарастающее технологическое отставание от Запада, коррумпированность и забюрократизированность номенклатуры, низкая квалификация и мотивация рабочих. Хронические проблемы в сельском хозяйстве превратили Советский Союз в крупнейшего в мире импортера продовольствия.

Отрицательное сальдо торговли продовольствием составляло 15 миллиардов долларов в год. Финансировать этот дефицит можно было только благодаря высоким ценам на углеводородное сырье.

От Андропова и советников его круга Горбачев унаследовал некоторые общие подходы и направление мыслей. Достаточно сказать, что ставшие определяющими для правления Горбачева термины «ускорение» и «перестройка» уже присутствовали в лексиконе Андропова, правда, с уточняющими характеристиками: ускорение темпов научно-технического прогресса в связи с напряженным положением с трудовыми ресурсами и перестройка хозяйственного механизма. Как и Андропов, Горбачев начал с тактики кнута и пряника.

Программа Горбачева: ускорение

Антиалкогольная кампания, вдохновителем которой был секретарь ЦК КПСС по идеологии Егор Лигачев, должна была подтянуть трудовую дисциплину. Прокатившаяся одновременно кампания по борьбе с нетрудовыми доходами нанесла вполне закономерно удар по негосударственному сектору в сельском хозяйстве. Тогда же, весной 1985-го, Горбачев провозглашает лозунг ускорения. Целью ускорения было пришпорить темпы экономического роста за счет структурного маневра.

Вот как описывает идеологию этой программы Евгений Ясин: «Плановые инвестиции надо было прежде всего направить в машиностроение, обеспечить его переоснащение, а затем на этой основе — обновление всего производственного аппарата на современной базе. Это дало бы повышение эффективности и позволило бы мобилизовать резервы для роста в долгосрочной перспективе».

В записке, подготовленной аналитиками ЦРУ летом 1985 года, Горбачев охарактеризован как самый энергичный советский лидер со времен Хрущева. Цитата: «Он проявляет готовность принимать спорные и даже непопулярные решения, например антиалкогольная кампания, и, вопреки сложившейся традиции, критиковать действия коллег по Политбюро. Горбачев делает ставку на то, что ситуацию в стране изменит к лучшему удар по коррупции и неэффективности, а не радикальная реформа. Это рискованный курс, но перспективы его успеха не стоит недооценивать».

Первые шаги Горбачева в качестве реформатора (антиалкогольная кампания и политика ускорения) вряд ли можно признать удачными. Борьба с алкоголизмом, которая выразилась в уничтожении винодельческих хозяйств и в очередях в винные магазины, и наращивание импорта оборудования проделали дыру в бюджете.

Понятно, что это не те меры, которые способствуют росту политической популярности. Сам Горбачев объясняет первые неудачи своих начинаний косностью государственного и партийного аппарата.

Углубление реформ: демократизация

Энергии и стремления добиться результата Горбачеву было не занимать. Столкнувшись с первыми трудностями, он начинает искать более фундаментальные ответы на волнующие его вопросы. Александр Яковлев, который начинает оказывать все большее влияние на генсека, подсказывает в конце 1985 года новый ответ: стране необходима демократизация. Демократизация и либерализация всех сторон советской жизни в рамках социалистического выбора. Чем не ответ?

Для Горбачева он гораздо более предпочтителен, чем тот ответ, который позднее будут отстаивать его куда более твердолобые соратники по партии. Китайский вариант: рыночные реформы при сохранении монополии одной партии. Здесь важно сделать одно примечание: китайский путь в условиях советского развитого социализма — это очень и очень проблематичный вариант.

Рыночные реформы, которые Китай начинает в конце семидесятых, больше напоминают советский НЭП двадцатых годов, то есть это реформы не очень далеко зашедшего социалистического хозяйства. Это реформы в условиях, когда командная экономика еще не пустила глубокие корни. В Советском Союзе и в странах социалистического блока рыночные реформы означают прежде всего исправление тех копившихся десятилетиями дисбалансов, которых просто еще не успел накопить Китай. В условиях Советского Союза рыночные реформы — это прежде всего введение рыночных цен для устранения дисбалансов на потребительском рынке, который действительно огромен. По некоторым оценкам, в середине восьмидесятых объем неудовлетворенного спроса оценивается примерно в 8% ВВП.

Нам совсем не нужно прибегать к конспирологическим теориям для того, чтобы объяснить себе, почему в переломном 1987 году советское руководство делает выбор в пользу политической реформы. Сыграл роль и личностный фактор. По мере нарастания трудностей и разногласий с соратниками Горбачев все критичнее и критичнее относится к партийным кадрам, к тому, что с помощью номенклатуры можно действительно проводить глубокие изменения.

Так рождается курс на отделение партии от государства. Горбачев реанимирует большевистский лозунг «Вся власть советам». В октябре 1988 года он занимает высший пост в советской государственной иерархии, становится председателем Президиума Верховного совета СССР. Еще через полтора года он будет избран на пост президента Советского Союза.

Из сегодняшнего дня поражение КПСС в плюралистической системе, системе, где больше нет жесткой монополии одной политической силы, выглядит запрограммированным.

Для членов Политбюро, привыкших мыслить партию как авангард советского общества, поражение многих первых секретарей обкомов на первых более или менее свободных выборах в Съезд народных депутатов весной 1989 года становится настоящим шоком. Партийцы начинают все более и более недоверчиво относиться к своему лидеру, да и Горбачев не жалеет резких слов в адрес своих соратников. Мало-помалу, почти незаметно для наблюдателей, перестройка хозяйственного механизма из андроповской повестки дня превращается в полную перестройку всех основ советского общества. Одновременно снимаются идеологические табу на обсуждение перехода к рыночной экономике.

В 1988 году происходит частичная либерализация социалистической хозяйственной жизни: принимается закон о кооперативах и научно-технических, творческих центрах молодежи. Однако вместо того чтобы насытить, как говорили тогда, рынок потребительскими товарами, новый частный сектор концентрируется на арбитраже, выкачивании ресурсов из государственного сектора, на том, что позже получит название теневой приватизации.

Самый примитивный прием — приобрести что-то по государственной цене, а потом продать по свободной рыночной. Понятно, что такая частичная либерализация советского хозяйственного механизма не ведет к улучшению положения трудящихся. Инфляционные процессы, вызванные частичной либерализацией, выходят в 1988–1989 году из-под контроля — до рыночной экономики еще очень и очень далеко. К концу восьмидесятых Горбачев уже куда более популярен за границей, чем внутри Советского Союза.

Горбачев в мировой политике

В Западной Европе — настоящая горбимания. Установление доверительных отношений с президентом Рейганом, первые договоренности о сокращении ядерных вооружений, вывод советских войск из Афганистана и, наконец, обязательства об одностороннем сокращении обычных вооружений, которых Горбачев взял на себя в декабре 1989 года на сессии ООН (минус пятьсот тысяч солдат и офицеров, минус десять тысяч танков, минус восемьсот двадцать самолетов) подкрепляют претензию Горбачева на новое слово в мировой политике.

Хороший вопрос: было ли поведение Горбачева, его миролюбие во внутренней и во внешней политике экономически детерминировано? Давайте проведем мысленный эксперимент. В этом нам поможет Егор Гайдар. Гайдар предлагает представить себе ситуацию, когда на месте Горбачева во главе Советского Союза в конце восьмидесятых находится ястреб-сталинист.

Ситуация в экономике ухудшается, и смягчить падение можно лишь одним из двух способов. Первое: апелляция к Западу о кредитах, о помощи, о включении в такие международные институты, как МВФ и Всемирный банк. Или жесткие экономические реформы, которые стабилизировали бы экономику.

Горбачев не был ястребом, и Горбачев не собирался проводить жесткие стабилизационные реформы, рассчитывая на то, что построение социализма с человеческим лицом в результате постепенных последовательных реформ позволит сохранить советскую экономику на плаву. Словом, я бы предпочитал трактовать поведение Горбачева скорее как инерцию однажды выбранного политического стиля, чем как специальное стремление угодить Западу, от которого советское руководство ожидало поддержки в критические для советской экономики годы. С не меньшим скепсисом стоит относиться и к версии о том, что Горбачев всю свою жизнь был тайным диссидентом и возглавил КПСС и СССР специально для того, чтобы их разрушить.

Для того чтобы привести СССР из 1985 в 1991 год, совершенно не обязательно быть цээрушником-подпольщиком — достаточно быть энергичным политиком, политиком, который не осознает масштаба трудностей, который способен эволюционировать и который принял для себя принципиальное решение отказаться от насилия как способа решения проблем, — таким политиком, как Михаил Горбачев.

Последнему году правления Горбачева и существования СССР мы посвятим отдельную лекцию, а пока оставим Михаила Сергеевича на вершине власти. Год 1990-й — год, когда началось обвальное падение советской экономики.