Флаг СССР над Кремлем был спущен 25 декабря 1991 года в 19 часов 37 минут. В этот момент прекратил существовать Советский Союз.

Спасение Союза: фиаско силовых стратегий

Сохранение СССР становится в 1990–1991 годах главной заботой Михаила Горбачева. Он получает дополнительные полномочия от Съезда народных депутатов, он переподчиняет себе Совет министров, он распускает прогрессивный Президентский совет и создает Совет безопасности, в который входят консервативно настроенные силовики. В январе 1991 года, опираясь на местные компартии, войска пытаются прервать процесс выхода из Советского Союза Литвы и Латвии. Гибнут люди, но местное население готово защищать органы власти — войска не переходят к решительным действиям.

Летом Горбачев и Ельцин под давлением республик соглашаются на новый союзный договор, который имеет скорее конфедеративную структуру, чем жесткую федеративную. При этом в качестве условия подписания Ельцин выставляет следующее: чтобы Горбачев отправил в отставку консервативных силовиков, которые его окружают, — Крючкова, Пуго, Язова, — ответственных за силовые акции в прибалтийских республиках.

Для Горбачева это момент выбора: если он подчинится этому ультиматуму, значит, утратит последний своий ресурс —прямое управление силовыми структурами Советского Союза. Он уезжает в Форос, в отпуск, где те самые силовики, отставки которых требует Ельцин, блокируют его, объявляют, что он отстранен от должности, вводят в стране чрезвычайное положение и объявляют себя Государственным комитетом чрезвычайного положения, ГКЧП. В Москву входят танки.

Готовность к почти неограниченному применению силы была ключевым элементом сталинской государственности, сам Сталин не задумываясь отправлял войска на деревни, которые не хотели расставаться с хлебом, не задумываясь переселял народы, прибегал к массовым расстрелам. После смерти Сталина, как мы помним, объем насилия был резко ограничен, но готовность к применению неограниченной силы оставалась в некотором смысле основным ресурсом этого государства, которое время от времени демонстрировало свою способность его применить.

Так было в 1956 году, когда войска подавили венгерское восстание; так было в 1962 году в Новочеркасске, когда войска расстреляли мирную демонстрацию с обыкновенными экономическими требованиями. Так было в 1968 году, когда советские войска оккупировали Чехословакию, чтобы прервать чешские реформы.

19–21 августа — два с половиной дня, когда члены ГКЧП так и не решились отдать приказ о штурме Белого дома, в котором оставались Ельцин и депутаты Верховного Совета Российской Федерации, не признавшие власть ГКЧП, и который москвичи окружали живым кольцом, чтобы оборонять. Не решились отдать приказ о штурме члены ГКЧП, не готовы были выполнить такой приказ и генералы, командовавшие вошедшими в Москву войсками.

В ночь на 21 августа в здании Министерства обороны состоялось заседание коллегии Министерства обороны, на котором несколько главкомов родов войск высказались за то, чтобы войска были выведены из Москвы. Министр обороны Язов вынужден подписать такой приказ, и на рассвете 21 числа войска начинают покидать Москву. Неприменение силы в данном случае означало конец Советского Союза. Ресурс угрозы неограниченного применения силы, который держал сталинскую государственность, перестал существовать.

Причины распада СССР

Историческая мифология придает огромное значение встрече 8 декабря 1991 года в Беловежской Пуще руководства Белоруссии, России и Украины. Якобы именно там был осуществлен переворот: СССР прекратил свое существование, когда руководители этих республик денонсировали договор 1922 года о создании Союза. На самом деле это миф. Все произошло гораздо раньше.

Уже 24 августа, через два дня после окончания неудачного путча, Верховный Совет Украины принимает декларацию о суверенитете. 1 декабря состоялся референдум по этому документу и 90 % жителей Украины высказались за суверенитет. 6 декабря Верховный Совет Украины денонсировал договор 1922 года. Таким образом, ко встрече в Беловежской Пуще он уже не существовал как договор трех республик и вопрос в Беловежской Пуще был лишь о том, как оформить этот процесс в какие-то юридические рамки.

Разумеется, Борис Ельцин хотел освободиться от опеки союзного правительства и Михаила Горбачева, своего давнего политического врага. Однако то, что произошло, не было следствием этого желания. Реальной причиной произошедшего был лавинообразно нарастающий экономический коллапс. Именно он подрывал легитимность союзного руководства и лично Михаила Горбачева.

Ведь среди советских республик было всего несколько, которые действительно ставили своей задачей выход из Советского Союза и в которых было мощное национально-демократическое движение, требовавшее такого выхода — это Грузия, прибалтийские республики и в той или иной степени Армения. В остальных республиках дезинтеграционные процессы были просто реакцией местных элит, местных верховных советов на то раздражение, которое в условиях экономического коллапса все больше и больше вызывало союзное руководство. Просто исчезал предмет торговли, предмет обмена ресурсами с центром, тот не мог ничего предоставить республикам, и местные правительства вынуждены были перекладывать на центр ответственность за нарастающий коллапс, стремясь таким образом сохранить свою легитимность внутри республик.

В 1990-м и особенно в 1991 году из продажи пропадают самые элементарные вещи: туалетная бумага, мыло… всё что угодно. В крупных городах вводится карточная система, которая последний раз была в Советском Союзе в первые годы после окончания войны, вводится система нормированного отпуска товаров в руки одному гражданину. Критическим 1990 год оказывается и для легитимности самого Михаила Горбачева: если в 1989 году его поддерживают, по опросам, 52 % населения, то к концу 1990 года эта цифра падает до 21 %.

Переход к радикальным рыночным реформам становится совершеннейшим императивом в этот момент; понимает это и Горбачев. Более того, к началу 1990 года уже готова программа такого перехода, подготовленная группой экономистов под руководством Григория Явлинского: она расписывает, как должен в течение 400 (потом 500) дней произойти этот переход.

Программа отправляется на согласование в разные комиссии под руководством академиков Агангебяна, Шаталина, согласуется с программой премьера Рыжкова. Так проходит полтора года, пока эта программа путешествует из одной комиссии в другую.

Очевидно, что для того, чтобы запустить реформу, необходимо стабилизировать финансы, ликвидировать тот образовавшийся денежный навес, который отражает несоответствие денежной массы на руках у населения количеству товаров, которое существует в стране. Необходимо повышение цен. Горбачев понимает это и именно поэтому продолжает согласовывать и обсуждать экономическую реформу. Ему представляется, что, если он отпустит цены, это окончательно подорвет его легитимность. В то же время борьба за сохранение Союза, выдвижение этой борьбы в качестве главного политического козыря представляется Горбачеву выигрышным ходом, и большинство населения должно поддержать идею сохранения Союза.

Парадоксально: Горбачев борется за сохранение Союза, стремится не потерять популярность в этой борьбе и тем самым, усугубляя экономическое положение, приводит к коллапсу, который и станет причиной гибели Союза.

На самом деле это очень интересный вопрос: если бы Горбачев в 1990 году решился запустить радикальные экономические реформы, сохранился ли бы Советский Союз? Мы не узнаем ответ, но есть резон предположить, что да. Экономическая реформа и стабилизация финансов обладают мощной центростремительной силой, как потом мы увидим на примере Российской Федерации, угроза распада которой также существовала в следующем году. Конечно, вряд ли можно было бы удержать в этом союзе Прибалтику и Грузию, но остов из 4–5 наиболее крупных республик вполне мог бы сохраниться.

Дилемма рыночных реформ: институты или деньги?

Вообще, развилка, перед которой остановился Михаил Горбачев, будет структурировать политическое пространство в течение нескольких лет и остается предметом жарких дебатов до сего дня. Как переходить к рынку? Рынок — это когда собственники товаров могут продавать их по свободным ценам, то есть это свободные цены и право собственности. Как перейти из ситуации, когда нет ни свободных цен, ни прав собственности, к ситуации, когда есть то и другое?

Если начать с цен, то получается, что мы отпускаем цены на монопольном рынке, где еще нет реальных собственников. Если начать с собственности, то мы не можем стабилизировать финансовую систему и товарное производство, деньги не работают.

Программа Явлинского, готовая к началу 1990 года, предполагала, что все надо делать постепенно: сначала приватизировать мелкие производства, прачечные, мелкие магазинчики, потом начать отпускать цены постепенно по товарным группам, потом акционировать крупные предприятия. Это все выглядело прекрасно. Однако между началом 1990-го, когда была готова программа Явлинского, и второй половиной 1991 года лежит огромная дистанция: экономический коллапс заходит слишком далеко: по тем ценам, которые существуют, никто ничего не хочет продавать, поэтому товары стремительно исчезают из торговли.

Осенью 1991 года перед людьми в крупных городах вполне серьезно стоит вопрос о возможном голоде зимой, потому что продовольственные потоки просто не доходят до городов. В этот момент руководство России делает ставку на другую группу экономистов, возглавляемую Егором Гайдаром, которые ставят во главу угла именно макроэкономические проблемы. Они апеллируют к довольно разработанной на этот момент программе стабилизации экономики, которая применялась в латиноамериканских странах в 80-х годах прошлого века. Эта программа подразумевает жесткую последовательность реформ: сначала либерализация цен, потом стабилизация финансового сектора, стабилизация национальной валюты, а затем уже структурные меры, к которым относится приватизация. Эта программа была достаточно успешно опробована в Польше в 1990 году. Польские реформы примерно на год опережали российские, и поэтому можно было проследить фазы реформ и их результаты.

Программа Гайдара также предполагала, что Россия начинает свой переход к рынку вне зависимости от того, как решится вопрос с союзным государством, будет оно или не будет. Это тоже импонирует Ельцину: он не хочет зависеть от Горбачева, он хочет максимизировать свою власть. В его представлении главным субъектом будущих реформ является не союзное правительство во главе с Горбачевым, а российское правительство во главе с ним. 5 ноября 1991 года люди из команды Егора Гайдара назначены на ключевые посты в российском правительстве. Россия начинает радикальную экономическую реформу.

Проблема «тройного перехода»

Проблема, с которой сталкивается Россия в этот момент, называется в политологии проблемой двойного или тройного перехода. Первый переход — это переход от социалистической плановой экономики к рыночной; второй переход — это переход тоталитарного государства к электоральной демократии, когда власти избираются населением; и третий переход — это переход к новой государственности, к новой юрисдикции: Российской Федерации, возникшей на обломках Советского Союза.

Каждый из переходов создает свои коалиции сторонников и противников, свои линии разлома, вокруг которых ведутся баталии. Чем больше таких разломов возникает, тем труднее собрать большинство и консолидировать его на поддержку определенной программы реформ. В этом и заключается трудность тройного перехода: он фрагментирует общество по нескольким осям излома и создает излишнюю политическую фрагментацию.

Ситуации, когда страны переходят от тоталитарного режима к демократическому, были хорошо известны. Так прошли переходы южноевропейских стран в 1970-е годы от военных режимов к демократии. Более-менее понятно было, как переходить, как проводить структурные экономические реформы в условиях существующих политических институтов. Если у вас есть крепкие политические институты, их лучше не разрушать, а начать реформу, опираясь на них.

Этот путь был хорошо известен, он казался оптимальным — в том числе и команде Гайдара в начале 1991 года. Однако коллизия, которая сложилась в 1991 году, заключалась в том, что разрастающийся экономический коллапс делегитимизировал политические институты СССР. Их уже практически не существовало, как не существовало еще политических институтов новой страны — Российской Федерации.

Ельцин назначает Гайдара и решает сосредоточиться на экономической реформе, отложив политические преобразования, которые необходимы и которые ему советуют в этот момент провести. Он поступает противоположным образом, нежели Горбачев в предыдущие годы, — в частности потому, что знает, чем закончилась стратегия Горбачева. Он откладывает в сторону политику и занимается только экономикой, проводя самые радикальные, которые возможны на этот момент, реформы.

И он, и Гайдар прекрасно отдают себе отчет в том, чем заканчиваются революции, если на следующий год после них руководители не могут справиться с угрозой голода в крупных городах. Они оканчиваются реваншем и крушением всех тех завоеваний, которые были достигнуты в ходе революций.

Либерализация цен намечена на 2 января 1992 года. Незадолго до Нового года Евгений Григорьевич Ясин, виднейший экономист, участник разработки практически всех программ реформ, в будущем — один из создателей Высшей школы экономики, и его жена обедают с Егором Гайдаром. Жена Ясина спрашивает Гайдара о том, о чем разговаривают все: об отсутствии продуктов в магазинах, о том, что непонятно. Она спрашивает Гайдара: «Егор, вы говорите, что после либерализации цен появятся продукты в магазинах. Я не понимаю, откуда они появятся?» Егор Гайдар отвечает ей: «Я сам не очень хорошо это понимаю, но так будет».