Интервью

«Десять лет назад банковского надзора в России попросту не было»

Убийство 14 сентября 2006 года 41-летнего зампреда ЦБ РФ Андрея Козлова — событие, ключевое для финансового рынка. До этого события для непосвященных некоторые российские банки были просто финансовыми институтами, занятыми в худшем случае мошенничеством. После — стало очевидно, что часть российской финансовой системы сращена и с коррумпированной частью госаппарата, и с организованной преступностью. Банк России, по сути, и по сей день не оправился от шока, связанного с убийством Козлова, обстоятельства которого полностью не раскрыты до сих пор.

В публикуемом ОУ интервью, данном в самом начале реализации новой политики Центробанка, Андрей Козлов выступил идеологом жесткого очищения банковской среды России.

«Мы не будем церемониться с проблемными банками»

Андрей Козлов рассказал о новой политике Банка России

В начале этой недели Банк России объявил об отзыве лицензии сразу у трех банков, а первый заместитель главы ЦБ Андрей Козлов сообщил, что в ближайшее время такая же участь постигнет еще два («Ъ» сообщал об этом). Этот массовый отзыв лицензий не случаен. Как заявил Андрей Козлов в интервью специальному корреспонденту «Ъ» Петру Ъ-Рушайло, Центробанк впредь не намерен церемониться с проблемными банками. Более того, в ближайшее время вся система банковского надзора претерпит кардинальные изменения. Основной акцент в действиях Центрального банка будет перенесен с применения санкций к проблемным банкам на построение системы жесткого мониторинга, которая позволит выявлять сложности банков на раннем этапе и предотвращать возникновение кризисных ситуаций.

«Это политика решительности»

— Каковы ваши первые впечатления после возвращения в ЦБ? Что изменилось за два года вашего отсутствия?

— Мои впечатления, полученные вне Банка России, пока свежее, чем новые впечатления, полученные в ЦБ, ведь я работаю здесь лишь вторую неделю.

— Но уже на этой неделе Центробанк отозвал лицензии у трех банков, и при этом вы заявили, что еще два банка на очереди. Пять лицензий в неделю — довольно много. Это что, новая надзорная политика ЦБ?

— Это, скажем так, политика решительности. Вспомните недавнюю историю с банком «ИБК». Как только стали появляться признаки того, что он находится в критическом состоянии, и наша проверка, проведенная буквально за один день, подтвердила, что это так, мы тут же приняли решительные меры и ввели в «ИБК» временную администрацию. Это и был пример политики решительности: не ждать, не собирать по мелочи все необходимые бумажки, а сразу принять жесткое решение, потому что финал был ясен заранее. А что касается большого количества одновременно отозванных лицензий на этой неделе, то тут, кроме нашего решения начать действовать решительно, сыграл свою роль еще один фактор: за последнее время накопилось несколько подобных неразобранных дел, и руководство просто сказало, что надо быстрее их завершать, если очевидно, что с данными банками есть проблемы. То есть эти банки были признаны проблемными давно, просто вопрос с отзывом у них лицензий долго находился в подвешенном состоянии.

— Вы говорите о необходимости решительных действий. Но довольно часто мы наблюдали картину, когда ЦБ слишком поздно начинал заниматься проблемными банками не из-за недостатка решительности, а просто потому, что не знал об их проблемах. Будет ли ЦБ менять саму систему надзора?

— Будет, причем довольно существенным образом. Смотрите, что происходит у нас сейчас в банковском надзоре. С одной стороны, у нас в этой области большие достижения, если учесть, что десять лет назад банковского надзора в России попросту не было. Действительно, у нас разработана нормативная база, подготовлено много профессионалов в данной области, система в целом неплохо работает, и я считаю, что сейчас у нас есть отличная надзорная инфраструктура.

С другой стороны, столь стремительное развитие системы надзора привело к возникновению болезни роста, характерной не только для нас, но и для других стран, где надзор относительно молод. Болезнь эта заключается в том, что надзорные органы больше обращают внимания на форму, чем на смысловое содержание своей работы. Они действуют по принципу: если есть инструкция, значит, надо требовать ее выполнения. И проверяют именно выполнение инструкций. Более развитый надзор в тех странах, в которых он существует уже более ста лет, устроен по-другому. Там формальное соблюдение инструкций стоит на втором месте, а на первом находится оценка будущего банка. То есть надзорные органы смотрят на перспективы развития того или иного банка и пытаются понять, возникнут ли у него проблемы с ликвидностью, капитализацией, клиентской базой, финансовой устойчивостью, процедурами планирования, может ли банк правильно оценивать риски, с которыми он сталкивается, и т. п.

— Правильно ли я понял, что вы считаете, что соблюдение существующих инструкций, в том числе выполнение нормативов ЦБ, не гарантирует надежности банка?

— Да, правильно. Нормативы и прочие подобные документы позволят отследить лишь уже сделанные банком ошибки, а не предвидеть проблемы, которые возникнут в будущем. Но проблемы прошлого, по большому счету, мало интересны клиентам, кредиторам и вкладчикам, в целях соблюдения интересов которых и действует надзор. Напротив, их прежде всего беспокоит, что произойдет с банком в дальнейшем. Именно поэтому новая система надзора должна будет предсказывать будущее банков.

— Эта новая система будет введена взамен старой или будет работать параллельно с ней?

— Те нормативы, которые сейчас действуют, в целом меняться не будут. Может быть, произойдут некоторые корректировки, но смысл нормативов, установленных нами в соответствии с международными принципами, остается. Новые же критерии будут касаться четырех сфер деятельности банков. Это общая оценка финансов банка, оценка бизнес-перспектив банка, оценка эффективности внутренних процедур, в том числе управленческих, и оценка квалификации и мотивации руководителей банка и менеджеров.

«Будут тематические проверки по оценке будущего банков»

— Вы говорите об оценках. Но остается непонятным, как на основании подобного рода анализа ЦБ сможет предпринимать конкретные действия, ведь та же процедура отзыва лицензии требует четкого юридического обоснования, в качестве которого оценки экспертов ЦБ выступать не могут.

— В распоряжении ЦБ имеются две группы мер воздействия на банки. Первая — это штрафы, отзыв лицензии и т. п. Это жесткие меры, и для их применения одних оценок действительно мало, нужны фактические данные о серьезных нарушениях, о проблемах. Оценочные же характеристики будут влиять на другой пакет наших мер. Это могут быть рекомендации банку рассмотреть возможности реструктуризации, финансового оздоровления, замены руководителей — в общем, рекомендации, направленные на то, чтобы банк лучше себя чувствовал в будущем. То есть это будут не санкции, а именно рекомендации, выполнение которых мы будем отслеживать. И в случае их неисполнения мы просто не будем церемониться с применением жестких санкций при возникновении у банка проблем, поскольку мы банк предупреждали, а он не выполнил наших рекомендаций.

— Эти предупреждения будут иметь публичный или закрытый характер?

— Закрытый. Мы будем работать с банками в конфиденциальном режиме для того, чтобы не отпугивать его контрагентов раньше времени.

Мы просто не будем церемониться с применением жестких санкций при возникновении у банка проблем, поскольку мы банк предупреждали, а он не выполнил наших рекомендаций.

— А какова будет методология процедуры вынесения оценок ЦБ?

— Я пока не могу точно описать все процедуры, мы сейчас как раз занимаемся разработкой этого вопроса, изучением мирового опыта. На днях у нас прошел семинар для сотрудников ЦБ, который проводили специалисты Федеральной резервной системы США. Они рассказывали именно о том, как правильно анализировать банки с точки зрения качественных критериев, о которых я говорил. Мы этот опыт будем использовать.

— Но сама процедура проверок останется прежней, только добавятся новые критерии?

— Нет, прежней не останется. Останутся, конечно, комплексные проверки, в ходе которых будет анализироваться выполнение и старых, и новых критериев. Но будут и отдельные тематические проверки, связанные с оценкой будущего банков. Вместе с тем основа нашего надзора будет не в проверках, а в том, что мы будем в рабочем режиме плотнее взаимодействовать с каждым банком, чтобы заранее предвидеть его будущие проблемы. По сути, это будет система постоянного мониторинга. Будет обмен информацией с банками, периодические консультации, встречи, вызовы на беседы в ЦБ или приходы специалистов ЦБ в банк для беседы, а не для официальной проверки. Инспекционная проверка же нужна тогда, когда мы хотим проверить серьезные подозрения, возникшие в отношении какого-либо банка, и нам представляется, что результаты этой проверки будут сильно отличаться от того, что банк сам о себе говорит. Такая практика существует в разных странах мира, она там эффективно работает и будет работать эффективно здесь.

«Нас ждут два очень непростых года»

— Вы сказали, что основная цель надзора — обеспечение интересов вкладчиков банков. Другой способ защиты их интересов — создание системы гарантирования вкладов. Как она должна быть устроена с точки зрения ЦБ?

— Я не хотел бы пока раскрывать детали построения этой системы, поскольку ее разработкой занимается не ЦБ, а правительство. Что же касается роли ЦБ в организации системы гарантирования, уже сейчас ясно, что возникнет проблема переходного периода, когда будет решаться, какие банки пускать в эту систему, а какие нет.

— Что это за переходный период, и по каким критериям будут отбираться банки для участия в системе гарантирования вкладов?

— Нас ждут два очень непростых года — 2003-й и 2004-й. Именно в этот период должен завершиться переход от нынешней структуры к новой. И банки, имеющие сейчас право работать с вкладчиками, должны либо стать членом системы гарантирования, либо остаться без лицензий на привлечение вкладов граждан. И в этой связи ЦБ должен будет проверить все банки именно в соответствии с теми критериями, о которых я рассказывал. Наша задача будет не проверять старые бумажки, а посмотреть вперед, пытаться определить, выживет банк или не выживет, стоит его пускать в систему гарантирования вкладов или не стоит. Кстати, допуск или недопуск в систему гарантирования не есть административная мера наказания — это к вопросу о том, как мы будем добиваться от банков выполнения наших рекомендаций.

Мы дадим возможность банкам в первые полгода следующего года эти изменения сделать. А потом начнутся проверки.

— Как вы считаете, у многих банков есть возможность стать участниками системы гарантирования?

— У многих. Процентов у восьмидесяти от общего числа работающих с частными вкладчиками.

— Будет ли в качестве критерия рассматриваться размер банка?

— Нет. Мы будем смотреть исключительно на соблюдение финансово-экономических критериев. До конца года мы объявим эти критерии, объявим, какие процедуры управления, мониторинга и контроля мы хотим видеть внутри банка. Объявим требования к финансовым параметрам, бизнес-планам и будущему банков, чтобы они готовились заранее к нашим проверкам. На подготовку у них будет достаточно времени — конец этого года и половина следующего. Как раз на начало переходного периода, начало 2003 года, приходятся годовые собрания, на которых можно утвердить изменения в руководстве, в штатном расписании, в процедурах, подвести финансовые итоги, определиться с планами на будущее. И мы дадим возможность банкам в первые полгода следующего года эти изменения сделать. А потом начнутся проверки.

— ЦБ будет лишь отбирать банки, входящие в систему гарантирования. А кто, по-вашему, должен контролировать средства гарантийного фонда?

— Специальное государственное агентство.

— Вы имеете в виду АРКО?

— Да. Я считаю, что профессионально АРКО готово лучше и серьезнее других организаций к исполнению функций управляющего системой гарантирования вкладов. Кроме того, АРКО — это госкорпорация, а по моему убеждению, управляющая система гарантирования должна иметь именно такой организационно-правовой статус.


Специально для ОУ Сергей Гуриев поделился воспоминаниями о совместной работе с Андреем Козловым.

Я познакомился с Андреем Козловым в 2001 году. Вместе с ним, бывшим первым заместителем председателя Центрального банка, и другими членами Клуба-2015 мы обсуждали сценарии развития России и реформы, необходимые для запуска «позитивного сценария». К сожалению, эта работа оказалась во многом пророческой — но к 2015 году реализовался не «позитивный» сценарий, а нечто среднее из двух других, гораздо менее оптимистических. Андрей, впрочем, открыто говорил о том, что помимо изменения страны в целом его интересовала отдельно взятая реформа денежной политики и банковского надзора — и для этого он был готов вернуться на руководящую работу в Центральный банк.

В начале 2002 года стало понятно, что в Центральном банке появится новый председатель. Андрей пришел к нам в ЦЭФИР и предложил написать список вопросов к новому председателю. Мы долго обсуждали и вопросы, и возможные ответы. Это была очень интересная работа, поучительная и для Андрея, и для сотрудников ЦЭФИР (включая сегодняшнего первого заместителя председателя Центрального банка Ксению Юдаеву). В процессе написания этого документа — немного раньше, чем ожидалось — председателем ЦБ стал Сергей Игнатьев, который назначил Андрея своим первым заместителем, отвечающим за банковский надзор. Таким образом, Андрей уже сам давал ответы на составленные нами вопросы. В частности, именно он отвечал за одну из ключевых реформ тех лет — создание системы страхования вкладов. Система страхования вкладов позволила частным банкам конкурировать за депозиты населения наравне с госбанками и тем самым внесла огромный вклад в развитие российской экономики. Но создание этой системы требовало принципиальности в регулировании банковского сектора. Эта принципиальность в конце концов и стоила Андрею жизни.

Документ, который мы написали вместе с Андреем в 2002 году, дает отличное представление о том, какой огромный путь прошла российская финансовая система за эти годы. Большинство из поставленных тогда вопросов решены и больше не обсуждаются. Над многими из них — связанными и с инфляцией, и с банковским надзором — Центральный банк продолжает работать, но, по крайней мере, на них даны правильные ответы. Белое названо белым, а черное черным. Россия перешла к плавающему курсу рубля и инфляционному таргетированию, Центральный банк регулярно отзывает лицензии у банков, не соответствующих требованиям банковского регулирования. Это и есть лучший памятник Андрею.

Фотография на обложке:
Президент Ассоциации региональных банков (АРБ) России Александр Мурычев (слева) и первый заместитель председателя Центрального банка (ЦБ) России Андрей Козлов (справа) на XX годовом общем собрании членов Ассоциации региональных банков России, 2006 год
Илья Питалев / Коммерсантъ