На простом и изящном флаге Сибири всего два цвета — зеленый и белый. Этот флаг придумала вдали от дома, в холодном Санкт-Петербурге, группа сибирских студентов в XIX веке. Летом 1917 года он утвержден как официальный флаг Сибири. Летом 1918 года части новосозданной Сибирской армии вступали в Гражданскую войну в фуражках с бело-зелеными кокардами. Временное сибирское правительство провозгласило даже независимость Сибири, но из этого ничего не вышло. Бело-зеленый флаг так и остался ее «неофициальным» символом. Сочетание этих цветов можно найти, например, на гербе Новосибирской области. Хорош этот флаг тем, что он соответствует именно тому образу Сибири, который известен буквально всем и в России, и в мире: снег и тайга. Чего в этом образе не хватает, так это природного ландшафта, более всего знакомого тем, кто живет в юго-западной, самой населенной, промышленно и социально развитой части Сибири: степи и лесостепи.

Большинству тех, кто въезжает в Сибирь с западной стороны поездом или автомобилем (с самолета заметить все это почти невозможно), Сибирь предстает Пространством. Как сказано в пьесе Евгения Гришковца,

На плоской равнине облесенные участки перемежаются горизонталями древних пастбищ, уже давно заброшенных, пашен, тоже уже заброшенных, болотами и лугами. Ничего тут не напоминает о бескрайней заснеженной тайге. Даже зимой на этих горизонталях снег не лежит сугробами. Западная Сибирь, она же Юго-Западная — по отношению к остальной Сибири, по своему ландшафту представляет собой плоскость. Речь пойдет об этом пространстве с его своеобразной красотой.

Когда «из-за Камня» (из-за Урала) в Сибирь пришли подданные московского царя, они очень быстро двигались по лесной и лесотундровой, далее тундровой зоне на восток, «встречь солнцу». Это выражение из челобитной, т.е. официального рапорта удачливого стрелка Семена Дежнева любили использовать в качестве заголовка авторы советских научно-популярных исторических сочинений (например, вот) Они добывали огромные объемы важнейшего экспортного товара, а именно пушнины. Встреченные на пути народы они жестоко подчиняли себе и вынуждали бить зверя для себя, по пути отстраивая опорные пункты: остроги и крепости. Ключевым для всего юга Западной Сибири опорным пунктом стал Томск, основанный на землях небольшого племени эуштинцев в 1604 году. Летописи сохранили имя «князца», который адекватно оценил стратегическую ситуацию и встал на сторону сильнейшего. Его звали Тоян. Это имя звучит и в современном Томске — то как название достаточно известной в городе гостиницы, то как марка пива, выпускавшегося в начале 2000-х.

Поднявшись от Томска вверх по реке Томи, то есть продвинувшись далеко на юг от обычных путей, московские конкистадоры основали крепость Кузнецк (1618). Огромная лесостепная и степная пограничная территория, которая постепенно была включена в состав империи военными экспедициями в основном из Томска и Кузнецка, уже в XIX веке стала Томской губернией. Можно сказать, что юг Западной Сибири — это и есть Томская губерния. Эта территория, то есть «сибирский юг», состоит из Алтайского края, Новосибирской области, Кемеровской области, больше известной как Кузбасс, собственно Томской области, а также Республики Алтай. Томская губерния упразднена столетие назад, но в некотором смысле продолжает существовать и сейчас. Связи внутри Томской губернии между этими регионами заметно плотнее, чем с соседними. Огромный Красноярский край на востоке, вытянутый вдоль Енисея за Обь-Енисейским водоразделом, живет своей жизнью. На западе бывшая Томская губерния граничит с Омской областью, которая на самом деле представляет собой только северную часть бывшей Акмолинской области — когда-то огромного региона степей и полупустынь, растянутого на юг до предгорий Тянь-Шаня. Когда советская власть перекраивала территорию новой страны в 1920–1930-е годы, южносибирские степи были разрезаны по параллели. Южная, бо́льшая их часть вошла в состав Казахстана. По его территории до сих пор проходит одна из двух железнодорожных линий, связывающих запад и восток Российской Федерации.

Так что граждане, путешествующие поездами РЖД по своим делам из Читы в Краснодар или обратно, ненароком пересекают государственную границу. В казахстанском Петропавловске (когда-то основанном российскими драгунами и позже входившим то в Томскую область, то в Тобольскую губернию, пока государственные границы не прошли там, где проходят теперь) им об этом напомнят проходящие по вагонам суровые казахстанские пограничники. Этот транспортно-географический факт напоминает нам о том, насколько искусственно, а точнее, исторически случайно разграничение этой равнинной территории между двумя странами. Дальше, присмотревшись к карте Алтайского края, можно увидеть, что граница с Восточным Казахстаном представляет собой прямую линию. Она напоминает знакомые со школьных карт прямоугольные очертания американских штатов. Кажется, нигде больше граница России не проходит настолько по прямой. Когда-то в Санкт-Петербурге этой линией перерезали степь, огрáнив коронные земли «Алтайского округа Его Императорского Величества» — по сути, колоссальной горнопромышленной корпорации, приносившей доход непосредственно императорской семье. Южная Сибирь и Северный Казахстан больше похожи между собой по климату, истории и занятиям населения, чем Южная Сибирь и, например, ее северная часть.

Именно эта северная окраина Великой евразийской степи больше всего подходила для заселения приходившими из-за Урала крестьянами. Благодаря им юг Западной Сибири превратился в огромную крестьянскую страну. Произошло это только к середине XVIII века. До того первые полтора века пришельцы из-за Урала двигались на восток по рекам и тундрам сибирского севера. Спускаться южнее было опасно. Это был настоящий южный фронтир, по которому между крепостями Российской империи, пограничными постами Китайской империи и пограничными разъездами джунгарского (западномонгольского) ханства, которых русские тогда называли «пикетами», кочевали предки современных казахов, алтайцев, телеутов и других. Некоторые из них потом исчезли, оставив по себе только названия (как азкиштымы, которые жили в районе современного Искитима в Новосибирской области) — или не оставив никаких следов вообще. В конечном итоге на территории закрепились те, у кого было больше солдат. Форпосты и крепости Российской империи постепенно образовали пограничную линию, а джунгаров уничтожили китайские войска. Плотность кочевого населения была низкой, в то время как тех, кому нужно было место для поселения, становилось все больше.

Ближе к концу XIX века известный сибирский просветитель Николай Ядринцев в своем легендарном труде «Сибирь как колония» пишет:

Вскоре после того, как были написаны эти строки, примерно по основному ходу этой колонны пролег Транссиб.

Бывшая Томская губерния сейчас — одна из самых бессобытийных, спокойных частей России. На этих землях российское государство достигало и достигло своих целей. Юг Западной Сибири (бывшая Томская область) — это немыслимый по размеру музей государственной колонизации, внутренней колонизации. Вся бывшая Томская губерния — это совокупность остатков больших государственных колонизационных проектов.

Первым из таких проектов была укрепленная пограничная линия, настоящий российский лимес. Стыковка трех пограничных линий образовала единую Сибирскую пограничную линию. Она протянулась от приуральского Кургана до Кузнецка вдоль северного края Великой степи, отграничивая ее от новообретенных Российской империей земель. Территорию бывшей Томской губернии закрывала Колывано-Кузнецкая линия. От нее остались выросшие вокруг крепостей города, такие как Новокузнецк, Бийск, Усть-Каменогорск, и многочисленные деревни.

В 1755–1756 годах эта, в общем-то, глубоко тыловая для империи линия оказалась на переднем крае истории: отступая с боями перед наступавшей китайской армией, к ней вышли из своих горных укрытий алтайские племена. Это была третья ойротско-китайская война (один из первых задокументированных геноцидов в истории Нового времени). Зажатые между двумя империями, алтайцы запросили российское подданство; его им со скрипом и с условием переселения (к калмыкам на Волгу) все же дали, но не всем. Да и приняли его тоже не все.

Эти эпизоды могут быть экранизированы в серии боевиков. Советские историки говорили потом об этих событиях как о «добровольном вхождении алтайского народа в состав России». Отдельный и, скорее, риторический вопрос — насколько вообще применимо слово «добровольное» к «вхождению» в условиях истребительной войны. Въезжая в Республику Алтай по Чуйскому тракту, основной местной транспортной артерии, можно видеть стелу в память об этом событии. На высшей точке тракта, Семинском перевале, — еще одну.

В то же самое время в нескольких сотнях километров оттуда разворачивались совсем другие события. Уральские «рудознатцы», привезенные известным персонажем уральских сказов Бажова Акинфием Демидовым, нашли в алтайских предгорьях медную руду. На тогдашнем «краю света» началось строительство рудников и заводов. Когда выяснилось, что эта руда содержит еще и стратегически важный металл — серебро, заводы были изъяты у собственника в пользу семьи Ее Императорского Величества. Императрица Елизавета Петровна написала тогда загадочные слова «взять на нас», то есть совершила, если выразиться в современных терминах, рейдерский захват собственности. Весь современный Алтай стал частью той «горнозаводской цивилизации», о которой пишет известный уральский писатель Алексей Иванов. Об этом напоминают стилизованная рудоплавильная печь на гербе Барнаула (рожденного как «Барнаульский завод») и совершенно загадочная гора с шахтой на гербе равнинного Бийска. Это еще одна малоизвестная, давно уже перевернутая страница истории ныне совершенно аграрного края. Но на следы ее можно кое-где наткнуться.

Направляемое государством заселение продолжалось в ХХ веке, который начался в этих краях с появлением Транссибирской магистрали. Это, наверное, самый культовый инженерный объект в России. Современная Сибирь — это то, что выросло вокруг Транссиба и существует благодаря ему. Пример тому — Новосибирск.

Там, где новая железная дорога пересекла Обь, появился поселок строителей моста. Рядом с новой станцией были удобные пристани. Мост был завершен, а поселок строителей остался, разросся, включил в себя соседние деревни и превратился в город Новониколаевск. Вопреки местной легенде, город был так назван не в честь тогдашнего царя, а просто по ближайшей «николаевской» церкви. Предводители горожан прямо-таки вынудили губернские власти в Томске придать ему статус города. Произошло это прямо перед Первой мировой войной (она же Великая, она же просто Германская). Затем в Новониколаевске пристыковали к Транссибу новую магистраль с юга, из Центральной Азии. Город и так рос быстро, а теперь просто рванул. Когда после Гражданской войны его назначили столицей нового Сибирского края, то есть фактически всей Западной Сибири, нужно было Новониколаевск как-то переименовать. Среди вариантов названия были и Ленинзнаменск-на-Оби, и Сибленинград, но в 1926 году было официально утверждено название Новосибирск. Таким образом, где триста лет бесспорным центром был Томск, появилась вторая столица, что вполне обычно по опыту многих стран (США, Канада, Бразилия и др.).

Интеллигентный университетский Томск иногда называют Сибирскими Афинами. Конечно, Новосибирск всем теперь известен своим Академгородком, но было время, когда его за мощь заводского строительства называли Сибирским Чикаго. Этот город все же создала Транссибирская магистраль, а не многовековое органичное наслоение. Тот же Транссиб предопределил и будущие проблемы Томска, так как прошел к югу от него. Соперничество за символическое первенство между «молодым» Новосибирском и «старым» Томском — одна из постоянных тем для шуток и вполне серьезных обобщений по поводу особенностей местной жизни.

Вам тут расскажут разные версии того, как так получилось, что главная магистраль прошла мимо местной столицы. По одной легенде, томские купцы подкупили инженеров-путейцев, чтобы они не проводили железную дорогу через Томск, чтобы не лишиться барышей от извоза. По другой, эти же купцы пытались подкупить путейцев, чтобы дорога как раз прошла через Томск, но это им опять-таки не удалось. Обе легенды, как легко догадаться, историческим фактам не соответствуют, но появились не просто так. В отношениях двух городов есть явное чувство соперничества. Эти два города, если даже ограничивать сравнения только Россией, соотносятся между собой, как Москва и Санкт-Петербург или Екатеринбург и Пермь. Прошел бы Транссиб севернее, Новосибирск как он есть сейчас, вероятно, не состоялся бы. А так у жителей бывшей Томской губернии есть альтернатива: например, куда поехать учиться, куда переселяться и так далее. Без Новосибирска в регионе было бы сейчас скучнее жить, он манит и раздражает, пугает мифической деловитостью и бескультурьем, поражает возможностями, уступая в размерах только двум городам европейской части страны. Томск занял, надо признать, достаточно удобное положение — периферийная точка зрения благоприятствует взгляду чуть свысока.

Фото: MadrugadaVerde/depositphotos.com