1. Popov V. Mixed Fortunes. An Economic History of China, Russia, and the West. Oxford University Press, 2014.

Книга переведена на китайский, но не на русский. На русском есть одна глава, хотя и самая основная: «Почему Запад разбогател раньше, чем другие страны, и почему Китай сегодня догоняет Запад? Новый ответ на старый вопрос» (Журнал Новой экономической ассоциации. 2012. №3 (15)). В статье и во всей книге делается попытка новой интерпретации разрыва между Западом и Югом в аспекте развития в период 1500–1950 годов и сокращения этого разрыва начиная с 1950 года. Если Запад выскочил из ловушки бедности путем замены традиционных институтов, а страны, находящиеся в сфере его влияния (Африка, Латинская Америка, Россия), так и не сумели создать качественные институты, то другие районы развивающегося мира, лучше сохранившие традиционные институты (преимущественно в Азии), имели низкую норму накопления, но избежали резкого роста неравенства и ослабления государственных структур.

2. Landes D. Wealth and Poverty of Nations. Why Are Some So Rich and Others So Poor? N.Y.: W.W. Norton, 1998.

Mokyr J. The Gifts of Athena: Historical Origins of the Knowledge Economy. Princeton: Princeton University Press, 2002.

Ландес и Мокир — два наиболее известных, наверное, современных автора, защищающих «западническую» теорию долгосрочного роста. По их мнению, важные социальные новации или же вся их совокупность незадолго до и сразу после XVI века привели к ускорению развития Запада. Среди этих социальных новаций — отмена крепостничества и личная свобода, разрушение соседской общины и огораживание, образование свободных городов, протестантская этика, Magna Carta, университеты, свобода дискуссий, обмен идеями и т.д. «Традиционная мудрость, принимаемая многими специалистами по экономической истории, в частности, такими известными, как Дуглас Норт, состоит в указании на набор связанных друг с другом правовых, экономических и социальных институтов, которые, как считается, необходимы для устойчивого экономического роста или по крайней мере способствуют ему, — писал нобелевский лауреат Роберт Солоу. — Самые важные из них — верховенство закона, гарантии прав собственности, относительно свободные рынки и известная степень социальной мобильности. Они уменьшают неопределенность вокруг сбережений, инвестиций и предпринимательской активности и повышают для способных людей стимулы заниматься экономической деятельностью, а не грабежами и молитвами. Промышленная революция произошла именно тогда, когда эти условия оказались выполненными, как никогда раньше; и именно в Англии эти условия были созданы раньше, чем в других странах, и в наиболее полной степени».

3. Pomeranz K. The Great Divergence: Europe, China, and the Making of the Modern World Economy. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 2000.

Эта книга написана самым известным современным сторонником ориенталистской теории развития. Он в частности, доказывает, что особых отличий между уровнем развития Запада и Востока до XVIII века не было. Даже в XVIII веке Китай не уступал Европе в том, что касается технологий, уровня потребления, развития институтов, которые могли поддерживать технологические новшества (корпорации, финансовые учреждения, способные мобилизовать большие объемы капитала). То, что в Англии произошло ускорение роста, а в Китае нет, объясняется, по его мнению, стечением случайных обстоятельств: компактным расположением месторождений железной руды и угля в Англии, а также большим оттоком населения из Европы после «открытия» Америки.

4. Мельянцев В.А. Восток и Запад во втором тысячелетии: экономика, история и современность. М.: Издательство МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996.

Эта работа содержит лучший сравнительный обзор уровней экономического и социального развития Запада и Востока за последнюю тысячу лет. В ней, в частности, показано, что оценки ВВП на душу населения базируются на достаточно примитивных данных о доходах и ценах в разные исторические периоды и в разных странах. Даже сегодня паритеты покупательной способности валют, которые рассчитываются в рамках программы международных сопоставлений, пересматриваются так, что подушевой ВВП изменяется не на 20–30%, а порой более чем в 2 раза. Применительно к более давним периодам точность, естественно, еще больше снижается. Однако общая картина, видимо, такова: до 1500 года расхождение ВВП между странами и периодами было незначительным (максимум вдвое), затем Запад стал расти быстрее Юга, и к 1950 году разрыв достиг 10:1, чтобы наконец начать сокращаться впервые за последние 500 лет.

5. Попов В.В. Шокотерапия против градуализма 15 лет спустя. Почему динамика производства в странах с переходной экономикой была неодинаковой // Вопросы экономики. 2007. № 5.

Главный вопрос статьи: почему страны с переходной экономикой демонстрируют столь несхожую экономическую динамику? Страны Центральной Европы пережили трехлетний спад и сегодня превысили уровень производства, существовавший до кризиса; в странах Юго-Восточной Европы динамика производства была хуже; а страны СНГ в большинстве своем пережили почти что десятилетний спад производства и до сих пор не могут достичь предкризисного уровня. В начале XXI века споры велись в основном о темпах реформ — между шокотерапистами (сторонниками радикальных реформ) и градуалистами (приверженцами постепенных преобразований). Однако в переходных экономиках динамика определяется не скоростью и/или глубиной реформ, но диспропорциями, унаследованными от планового хозяйства и специфических государственных институтов.