Трактовка политики как обмена имеет большое значение для выработки прикладной теории экономической политики. Степень усовершенствования работы политических институтов должна измеряться не в единицах приближения к некоторому абстрактному идеалу, игнорирующему человека, а, наоборот, в единицах обеспеченности людей всеми необходимыми им благами. Конечно, потребность в благах может быть общей для многих индивидов. Но различие между рыночным и политическим обменом, несомненно, заключается в том, что участники политического процесса стремятся к разным целям. Их единогласие, возможное лишь в идеале, вовсе не отвергает индивидуальных ценностей. Оно само по себе скорее результат выбора, сделанного индивидами (правда, теоретически). Общественный договор в философском смысле означает согласие, проистекающее из взаимодействия самих индивидов, а не всеобщее одобрение некоего абстрактного идеала.

Вырабатывая прикладную теорию экономической политики, необходимо учитывать некоторые связанные с этим сложности. Так, не существует критериев прямой оценки политической деятельности, но косвенную можно получить, измерив степень реализации индивидуальных предпочтений с помощью политических механизмов. Нужно оценить не цели и результаты политики, а средства их достижения. Усовершенствование работы политических институтов означает, следовательно, необходимость реформ, то есть изменений системы, которые приведут к тому, что политические решения будут больше соответствовать интересам людей. Одно из главных отличий подхода Викселля к данной проблеме от традиционного подхода, до сих пор господствующего в прикладной экономической теории, заключается в том, что реформировать надо не политику как таковую, а конституцию политики. В качестве иллюстрации можно привести простую аналогию с теорией игр. Подход Викселля нацелен на реформу правил игры, что соответствует интересам всех игроков в общем, а не на улучшение стратегий отдельных участников при неизменных ее правилах.

Теория потребительского выбора крайне редко учитывает конституцию экономической системы, в которой люди делают выбор. Мы просто предполагаем, что индивид в состоянии реализовать свои предпочтения: если он хочет купить апельсин, мы полагаем, что он может это сделать, поскольку в данной теории отсутствуют социальные преграды на пути удовлетворения человеческих потребностей. Вопрос о несовершенстве рыночного механизма связан не с издержками реализации индивидуальных предпочтений, а с несовершенством отношений обмена, когда одни его участники выбирают альтернативы, не соответствующие выбору, сделанному другими. Эффективность рыночных операций означает, что у всех участников есть возможность выбрать одинаковую стратегию поведения.

В политике нет такого децентрализованного обмена, который позволил бы оценить ее эффективность с позиций этики — критерия, характерного для оценки рыночных операций. Индивиды в политическом процессе не могут руководствоваться обычными правилами торговли, поскольку потребителем общественных благ является не отдельный индивид, а общество в целом. Тем не менее в политике все же существует аналог свободной торговли. Это согласие между людьми, присущее любому виду обмена. Единогласие, достигнутое участниками коллективного выбора в политике, аналогично добровольному обмену индивидуальных товаров на рынке.

Таким образом, представляется возможным дать оценку самой политической системе независимо от результатов ее функционирования. Для этого нужно определить, в какой мере правила реализации государственных решений соответствуют уникальному правилу единогласия, гарантирующему эффективность политического обмена. Если признать, что искомым критерием оценки является эффективность, то это означает, что степень улучшения политической системы обусловлена тем, насколько полно воплощается в жизнь принцип единогласия. Интересно отметить, что сам Викселль охарактеризовал такой критерий как «справедливость», а не как «эффективность», предположив, что процесс добровольного обмена объединяет обе нормы.

Степень усовершенствования работы политических институтов должна измеряться не в единицах приближения к некоторому абстрактному идеалу, игнорирующему человека, а, наоборот, в единицах обеспеченности людей всеми необходимыми им благами.

Конечно, реальная политика еще далека от идеального коллективно-кооперативного обмена, основанного на действии правила единогласия. Издержки государственной деятельности подталкивают людей к поиску идеальной модели эффективной политики, который нередко выходит за пределы разумного, в отличие от поиска модели эффективного рынка. Но преграды на пути реализации идеала не означают, что общество не может приблизиться к нему. Наоборот, эти препятствия следует учитывать при построении модели гражданского согласия.

Сам Викселль пытался участвовать в реформировании законодательных органов власти. Он внес предложение, согласно которому решения о государственных расходах должны приниматься только совместно с решениями о способах финансирования бюджета, а также предложил ввести специальное правило «лже-единогласия», означающее одобрение парламентским большинством государственных расходов, не предусмотренных в утвержденном бюджете. Тем самым Викселль неосознанно расширил свой анализ до уровня конституционного выбора, то есть выбора правил, регламентирующих деятельность государства. Реформы, предложенные им, несомненно, относятся к разряду конституционных, так как их целью является улучшение механизма принятия политических решений. Но, руководствуясь критериями Викселля, можно всего лишь установить, насколько соответствуют интересам людей отдельные правительственные решения, а не государственная политика в целом.

Сам Викселль не считал, что разработанная им процедура реформирования должна ограничить сферу государственной активности. Предложив ввести более гибкую систему налогообложения, он предвидел возможность единогласного одобрения программ бюджетных расходов, которые пока не находят поддержки из-за несовершенства налоговой системы. Однако критики Викселля рассматривали его строгое правило единогласия как способ ограничения государственной деятельности. Это одностороннее понимание научного вклада великого экономиста отчасти является причиной неудач многих политэкономов, не осознавших, что Викселль первым пытался применить принцип рыночной эффективности к анализу налоговой политики. Примитивные трактовки его концепции сейчас встречаются все реже и, видимо, в конце концов навсегда исчезнут, но это произойдет только тогда, когда критерий единогласия станет базой для конституционного договора, в рамках которого будет осуществляться обычная человеческая деятельность. При таких условиях индивид способен сознательно выбирать правило, которое в отдельных случаях может привести даже к нежелательным для него последствиям. Индивид поступит так, если ему заранее известно, что удовлетворение его интересов будет зависеть в конечном счете от основного закона, действующего в течение длительного времени, а не от отдельных краткосрочных государственных мер, рекомендованных Викселлем. Критерий Викселля, рассчитанный на короткий промежуток времени, является тем не менее важной мерой эффективности отдельных государственных решений. Время вносит свои коррективы в этот принцип, но он не утрачивает своей значимости, поскольку соответствует конституционному правилу единогласия ¹ .

Как уже отмечалось, конституция, основанная на принципе единогласия, не только будет способствовать достижению согласия, но, более того, может устранить вероятные конфликты между личными и общественными интересами. Индивид понимает, что действие конституционных правил рассчитано на несколько исторических периодов, в течение которых не одно поколение сделает свой выбор. Поэтому невозможно определить последствия влияния любых правил на интересы конкретного человека. Следовательно, основой для выбора конституции должны быть всеобщие принципы справедливости, использование которых — гораздо более эффективный путь к согласию, нежели реализация личных интересов каждого человека в отдельности.

Политэконом, опирающийся в своих исследованиях на программу Викселля и разрабатывающий прикладные рекомендации, обязательно должен сконцентрировать внимание на анализе политической системы. Ныне существующие конституции, а также социальные системы и правила являются предметом для неутешительных размышлений. Возникает гипотетический вопрос: если бы состоялось реальное конституционное совещание, разве могли бы эти правила вызвать одобрение всех его участников?

Даже если бы это было возможно, далеко не все практические советы экономистов стоит воплощать в жизнь. Объективно нет таких правовых норм, которые давали бы серьезный повод для критики. Однако политэконом может предвидеть будущие перемены и предложить реформировать процедуры и правила таким образом, чтобы они способствовали достижению согласия. Но эти рекомендации нужно вносить, только осознавая свою ответственность за политическую реальность и с учетом того, что любые подобные перемены возможны лишь в долгосрочной перспективе. Реформы существующей системы имеют смысл только тогда, когда они содействуют проведению политики, понятной простым мужчинам и женщинам и не рассчитанной на идеальный — сознательный и щедрый — народ. Выбор политических правил не должен выходить за пределы реальности, и, кроме того, следует признать, что интересы людей, находящихся у власти, могут стать препятствием на пути возможных преобразований.

Фотография на обложке: Нобелевский лауреат Джеймс Бьюкенен во время пресс конференции 17 октября 1986 года / George Mason University