В своей книге «Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова» архитектор Даша Парамонова осмыслила самый яркий период в градостроительном развитии Москвы. ОУ публикует главу, посвященную уходящему, но неистребимому типу московской архитектуры – «грибам».
Радикальным проявлением коммерческого функционализма стало явление, которое я называю «грибы». Грибы – это разнообразные, преимущественно временные постройки, обслуживающие товарно-денежные отношения горожан, это материализованная реакция на способность городского пространства приносить прибыль. Грибы похожи на живые организмы, приспосабливающиеся к свойствам среды, состояние которой никак не регулируется извне. Грибы растут в любой части города, где для этого есть условия, то есть отсутствие контроля за их ростом.
Типология грибов обширна. В первую очередь к ним относятся монофункциональные объекты коммерческого назначения – уличная реклама, киоски, торговые центры и рынки: те объекты, для которых коммерция является единственной функцией. Одна из важных особенностей царства грибов – их анонимность, отсутствие архитектурного авторства. Несмотря на внушительные размеры, грибы, как правило, бывают «нелегалами». Их распределение в городском пространстве тоже имеет определенные закономерности. Грибы селятся в местах с наибольшей концентрацией людей. При этом они отдают предпочтение замкнутым, скрытым от внешнего мира местам – переходам, тоннелям, колоннадам. Характерная черта грибов – «семейная» форма существования. К возникшему объекту сразу пристраиваются несколько других, образуя грибницы – mycelium. В связи с этим грибы сложно истребить. Для грибов характерна паразитарная форма существования. Их можно классифицировать по типу паразитирования: например, симбиозные грибы могут иметь мутуалистические или антагонистические отношения с «хозяином», то есть разрушать его или защищать.
Другая классификация – по типу расселения: поверхностные грибы, например реклама и вывески, предпочитают селиться на старых домах, строительных оградах и фасадах модернистских зданий. Есть и индивидуумы – отдельно стоящие грибы. Самые маленькие среди них – киоски, самые крупные – торговые моллы и рынки. Характерные внешние черты любого представителя грибов – обилие ярких шрифтовых композиций, упрощенный дизайн, легкие, мобильные материалы (композитные металлы и пластики). Грибы имеют хрупкую структуру, что подчеркивает их функциональное назначение: они легко перемещаются, транспортируются, меняют свое расположение и назначение.
Среди мелких представителей этого царства самыми многочисленными являются киоски.
Грибы присутствуют во всех типах городской среды. Как объекты, обслуживающие первоочередные запросы горожан, они являются инфраструктурной основой частной предпринимательской деятельности. То есть грибы участвуют в жизни сообществ, из которых формируется городская природа. С другой стороны, захватывая ту или иную территорию, они могут приносить значительный вред объектам или среде и даже стать причиной смерти отдельных городских территорий. За всю историю своего существования грибы не раз подвергались попыткам различного рода регулирования. Как и во времена Лужкова (бывший мэр не раз предпринимал показательные походы против торгующих), сегодняшняя городская администрация продолжает борьбу с грибами разными способами: от создания единой униформы для маскировки имеющихся объектов мелкой торговли до сноса и запрета на размещение. Частично эти действия имеют эффект. Униформа разработана и применяется, отдельные грибницы выкорчеваны, контролируется размещение рекламы. Однако масштаб этого явления так велик, что грибы по сей день остаются яркими представителями городской экосистемы. Новые киоски вырастают на территориях, не попавших под контроль власти, реклама прорастает в виде текстов на асфальте. Распространение грибов радикально изменило внешние характеристики городского пространства, его ткань, а также поведенческие модели его жителей.
Среди мелких представителей этого царства самыми многочисленными являются киоски.
Конечно же, киоски существовали и в советские времена, но после 1986 года, когда появилась возможность заниматься индивидуальной трудовой деятельностью, киоск стал оптимальным по размеру и поведенческим характеристикам архитектурным паразитом. За время своего постсоветского существования киоск пережил несколько ключевых трансформаций – как внешних, так и сущностных. Первое превращение – из монофукционального в мультифункциональное – произошло с киоском «Союзпечать». Расширение ассортимента кооперативных товаров привело к тому, что постепенно газеты уступили место бижутерии, сувенирам и галантерее. Ценность товаров потребовала установки стальных решеток. Так киоск приобрел вид оборонительного сооружения, отстаивающего еще не укрепившиеся права на частную коммерческую деятельность. Сущность киосков, их способность размножаться, процветать и выживать намного важнее их внешнего вида.
После указа о свободной торговле 1992 года город наводнился частными продавцами, оккупировавшими каждый свободный квадратный сантиметр территории. Стихийная торговля происходила повсюду, без каких-либо ограничений, в любых условиях, в основном с рук. В середине 1990-х наступил этап борьбы за «цивилизованную» Москву. В 1994 году Юрий Лужков издал постановление «О дополнительных мерах по упорядочению свободной (уличной) торговли и организации вещевых рынков в Москве». Запрет торговли с рук привел к тому, что главным представителем свободных экономических отношений стал именно киоск. Началось стремительное разрастание этого представителя царства грибов. Теперь киоски группируются и формируют грибницы. Самым распространенным местом их обитания становятся подземные переходы, объекты транспортной инфраструктуры – места, через которые проходит максимальное количество горожан. Со временем грибницы проникли в подземное пространство, оккупировали газоны и тротуары. За все годы существования киосков ни одно силовое решение не смогло справиться с их распространением. Срезанные в одном месте, они неизменно вырастали рядом. Жизнеспособность киосков обусловлена спросом: они появляются там, где в них есть потребность, восполняют средовые лакуны и обеспечивают необходимую мелкомасштабную деятельность, из которой и складывается городская жизнь.
Однако, как выяснится в процессе этой борьбы, укоренившуюся систему – грибницу! – не так-то легко выкорчевать.
Стихийное распространение киосков в городских пустотах привело к появлению легендарного представителя этого царства – Черкизовского оптового рынка. «Черкизон» как наиболее яркое проявление коммерческого функционализма начала 1990-х демонстрирует главную специфику этого периода – время радикальных форматов. Рынок площадью около 200 гектаров подчинил себе жизнь всего района, создав одну из самых устойчивых и процветающих форм симбиотического существования. Как настоящий паразит, рынок, возникший на пустыре возле Измайловского спортивного комплекса, постепенно захватил существующие объекты инфраструктуры и прилегающие территории. В 2006 году рынок оценивается как крупнейший в России по товарообороту продукции легкой промышленности. На протяжении двадцати лет рынки как частные территории были неприкосновенны, благодаря чему процветали и приносили прибыль. В 2009 году в Москве насчитывалось 78 рынков различного типа. Закрытие крупных рынков – Черкизовского (2009), «Лужников» (2011), борьба нового мэра с киосками четко указывают на временные рамки эпохи.
Однако, как выяснится в процессе этой борьбы, укоренившуюся систему – грибницу! – не так-то легко выкорчевать.
Один из самых прогрессивных и современных видов грибов – «торгово-развлекательный» – появился в середине 1990-х. Первым его представителем стал торговый центр «Охотный Ряд». Призванный стать более современной версией городской площади, он представляет собой сложную многоуровневую систему подземных грибниц. Зараженное коммерческим функционализмом подземное пространство города вызывает мутацию и других объектов инфраструктуры, например подземных стоянок. Знаменитый «Атриум» на площади Курского вокзала – всего лишь мутировавший подземный гараж («Объединение ИНГЕОКОМ», 2002). До его появления площадь вокзала была заполнена грибами первого поколения, которые, возможно, и заразили всю территорию. Переболев в процессе строительства, многоэтажный гараж возник на поверхности площади в виде самого крупного торгового центра в центральной части города. Силы, сформировавшие комплекс, были так влиятельны, что с архитектурной точки зрения он совершенно индифферентен к городскому окружению. Этот представитель «честной архитектуры» сосредоточен исключительно на процессах, происходящих внутри, поэтому его фасад подчеркивает отсутствие каких-либо связей с внешним пространством. От архитектурного функционализма «Атриум» отличает сфокусированность на единственной функции – коммерческой, благодаря которой появились крупные цветные объемы, призванные привлечь покупателя. Создатели центра также честны: «То, что „Атриум“ внешне не столь привлекателен, как внутри, признает и сам ИНГЕОКОМ: „Мы пытаемся доработать внешний вид комплекса, приблизить его к современному стилю города, в том числе за счет дополнительного освещения“».
К концу 2000-х борьба с грибами как проявлением коммерческого функционализма шла по двум направлениям. С одной стороны, предпринимались попытки установить контроль, урегулировать и даже ликвидировать это явление. С другой – городские власти пытались создать «униформу», обеспечить стилистическое единство грибов и тем самым вписать их в общую массу застройки. Оба направления почти реализованы – от запрета наружной рекламы и игорного бизнеса до сноса киосковых грибниц и закрытия рынков. Похоже, что грибы находятся на грани исчезновения. Что же ценного в этом уродующем облик города паразите? В мировой архитектурной практике есть масса примеров, когда грибы не только придавали индивидуальность городскому пространству, но и, достигнув эстетики нового порядка, становились символом места и даже определяли характер и дальнейшее развитие территории своего обитания.
Пример Нового Арбата свидетельствует о неприятии властями и архитекторами городского максимализма – или эстетики «грибного барокко», для которой характерны стихийный и агрессивный захват пространства, обилие многослойных неоновых и шрифтовых композиций.
Об этом свидетельствуют Times Square и China Town в Нью-Йорке, Piccadilly в Лондоне, Лас-Вегас и другие. За последние двадцать лет такие пространства возникали и в Москве, но почти всегда становились жертвой чистоплотных городских властей, зорко следящих за всем, что нарушает их представление о красоте. В качестве одного из примеров можно привести Новый Арбат, который во времена расцвета игорного бизнеса стал настоящим оазисом для поверхностных грибов. Сочетание казино, то есть культуры, выстроенной вокруг денежного оборота, с архитектурой модернизма создавало идеальную почву для их размножения. Это место неоднократно подвергалось критике и профессионалов, и простых горожан. Однако после запрета игорного бизнеса и урегулирования правил размещения уличной рекламы территория Нового Арбата утратила специфические выразительные черты, а новых так и не приобрела. Архитектура проспекта, то есть архитектура модернизма, не терпит несовершенства, она может существовать только в идеальном нетронутом состоянии. Сохранить ее в первозданном виде городская власть не может. В результате вялая, невыразительная графика оккупирует те места, где раньше было буйство цветущих грибов.
Пример Нового Арбата свидетельствует о неприятии властями и архитекторами городского максимализма – или эстетики «грибного барокко», для которой характерны стихийный и агрессивный захват пространства, обилие многослойных неоновых и шрифтовых композиций.
Специфическая эстетика, безусловно, не единственная привлекательная черта грибов. Оценивая это явление по тем же канонам, что и другие архитектурные объекты, мы не учитываем специфическую и неповторимую природу этого явления, которая при правильном обращении может привести к созданию пространств с неизведанными, уникальными и непредсказуемыми параметрами. Именно непредсказуемость грибов свидетельствует о том, что они могут изменить наши представления о формировании городского пространства. Возможно, именно в них кроется новая форма самовоспроизводящейся архитектуры, требующая их внимательного изучения и приятия как части городской культуры. Это явление, не признанное ни в архитектуре, ни в городской структуре, с его вечным нелегальным статусом рискует быть истребленным. Однако природа грибов ближе всего к чрезмерности, непредсказуемости, адаптивности и витальности мегаполиса. Это явление указывает на радикальные трансформации города и его составляющих, оно способно стать влиятельным направлением архитектуры будущего.