Современные технологии открывают дорогу новым возможностям не только в бизнесе и во взаимоотношениях между людьми, но и в консервативной сфере государственного управления. Облачная демократия — это концепция, отвечающая на вопрос о том, как важные для демократического устройства общества задачи обеспечения представительства интересов гражданина, обратной связи между властью и обществом и принятия консенсусных решений большими группами людей могут быть решены на платформе новых информационных технологий иначе и проще, нежели человечество привыкло решать их в течение последних тысячелетий.

Стало общим местом очевидное замечание о том, что современное состояние технологий позволяет фактически вернуться к режиму прямой демократии: обеспечить всех граждан электронной подписью (это уже сделано на практике, например в Эстонии и Бельгии) и проводить прямые электронные голосования по любому вопросу.

Но просто возврат к прямой демократии, к афинской агоре и новгородскому вече, вряд ли может рассматриваться как идеальная модель современного демократического общества. Слишком много достижений человеческой мысли, сделанных в столетия становления институтов и процедур представительной, парламентской демократии, окажутся при этом безвозвратно отброшенными! (Да, большая часть этих институтов и процедур появилась «не от хорошей жизни», а именно вследствие необходимости обойти ограничения, связанные с невозможностью для большого числа людей собраться на одной площади одного города в одно время для голосования по всем вопросам, но многие из них тем не менее имеют и огромную самостоятельную ценность.)

Прямая демократия — не идеал. Не все люди готовы и хотят постоянно участвовать в принятии политически значимых решений; проведение тысяч референдумов, даже и в форме интернет-голосований, утомит кого угодно. Не все люди достаточно компетентны для принятия решений по тем или иным вопросам. Осмысление технологического потенциала интернет-коммуникаций приводит к очень мощной, но совершенно реализуемой концепции «облачной демократии», которая является гибридом прямой и представительной форм демократии, перенимая только лучшие черты у каждой из них.

Перед тем как описывать модель облачной демократии, кратко, но четко зафиксируем те проблемы, которые эта модель обязательно должна позволять решать.

* * *

Проблема 1. Устойчивость системы. Устойчивая система — это та, которая возвращается к состоянию покоя после небольшого возмущения. Маленький шарик может покоиться как на вершине холма, так и в ложбинке, но лишь во втором случае его положение будет устойчивым, поскольку после отклонения от первоначального состояния он будет стремиться в него вернуться.

Обеспечение устойчивости к малым возмущениям с помощью системы сдержек, противовесов и взаимного контроля — самая дорогая и инфраструктурно сложная вещь в современной демократии. Тем не менее раз за разом, даже при очень продвинутом законодательстве, можно наблюдать, как на почве абсолютно демократических конституций успешно вырастают всё новые авторитарные режимы. Система выходит из равновесия и стремительно катится по наклонной.

Проблема 2. Честность политиков. Гарантия честности возникает только в том случае, если будет создана система, совершенно открытая со всех сторон. Не может быть так, что где-то есть какой-то институт, который всех проверяет, но его проверить нельзя. Любой чиновник, который сидит и регулирует какие-то процессы, может и должен быть отозван, если его деятельность вызывает постоянное и массовое недовольство.

В невозможности отозвать уже избранного и наделенного властью человека (или каким-либо ощутимым образом повлиять на его решения) кроется главная проблема представительной демократии сегодня. То есть кроме механизмов контроля должен быть еще и механизм неотвратимого прекращения полномочий в крайних ситуациях.

Проблема 3. Сложность процедур. Попытки сделать демократию более устойчивой и прозрачной, снабдить ее обратной связью приводят к громоздким процедурам, всё менее доступным для рядового гражданина. Например, регистрация в качестве кандидата на выборах из-за многоступенчатого механизма, предназначенного как бы для защиты от недобросовестных кандидатов, становится недоступной простому человеку, не имеющему в своем распоряжении штата юристов (вместе с тем мошенники всё равно как-то раз за разом успешно регистрируются).

Предлагаемая система облачной демократии должна быть очень простой в использовании, в ней не будет барьеров для пассивного или активного участия в политической жизни. И это не потребует каких-то уникальных технологических изобретений, речь идет лишь о системной интеграции уже сложившихся и широко применяемых технологий.

В настоящее время в интернете в различных приложениях и социальных сервисах уже используются все те технологические компоненты, на которых будет построена облачная демократия в будущем. Однако это не значит, что мы призываем брать эти компоненты и слепо их копировать. Использование каждого из них должно быть очень осознанным, компоненты должны быть адаптированы к нуждам электронной демократии и правильно состыкованы друг с другом.

* * *

Итак, мы описали проблемы, которые должны исчезнуть с внедрением облачной демократии, и готовы перейти к подробному описанию ключевых технологий, применение которых обеспечит решение этих проблем. Важно понимать, что каждая из этих идей существует и может эффективно применяться в широком спектре случаев вполне самостоятельно, они независимы друг от друга. Но особенно сильны они вместе. Каждая из этих идей — отдельный столп в основании здания идеально функционирующей облачной демократии. Ее потенциал раскроется только в том случае, если на некоей технологической платформе, в некоей общегражданской государственной сети сетей они все будут реализованы одновременно.

Первая идея: живое измерение доверия к представителю. Этот механизм позволит преодолеть существующее в нынешнем реальном мире ограничение времени, которое заключается в том, что избиратели могут выбирать своего представителя только через большие промежутки времени. Механизм подвижного доверия позволяет измерять уровень поддержки деятельности представителя постоянно. Главное следствие реализации такого механизма — изменение системы стимулов и мотивации политика; введение избирателей в заблуждение становится заведомо бессмысленным занятием.

Представим себе, что у нас так же, раз в несколько лет, проходят регулярные выборы главы исполнительной власти города, региона, страны. Допустим, что на этих выборах так же установлена планка в 50% голосов, которые необходимы для того, чтобы должностное лицо получило назначение. Мы фиксируем тех избирателей, которые через нашу систему электронного голосования доверили ему эту должность, а потом даем этим же избирателям возможность в любой момент изменить свое мнение.

Теперь представим себе, что горожане избрали мэра, и тот (по привычке) принялся делать нечто, в точности противоположное тому, что он обещал. Раз сделал не то, два сделал не то... У избирателей заканчивается терпение. И по истечении определенного количества времени избиратель заходит в свой «личный кабинет», в свою систему голосования, благо она ему всегда доступна, и отзывает свой голос. Один избиратель отозвал голос, потом второй, третий, и вот уже поддержка мэра меньше 50%. Мэр автоматически теряет должность, назначаются новые выборы! Специально заметим, что технологически это всего лишь привычные всем нам лайки в социальных сетях. С той только разницей, что кроме эмоционального удовлетворения от высказывания своего неудовольствия избиратель получает и реальный эффект: мэр-обманщик лишился должности без всяких дополнительных церемоний, а просто потому, что люди перестали ему доверять.

Эту базовую модель можно и нужно уточнять. Практически любой политик теряет популярность сразу после своего избрания (ведь грамотная, победная политическая кампания выводит политика на пик рейтинга именно ко дню голосования, подобно тому как план тренировок профессионального спортсмена должен обеспечить ему нахождение на пике формы к самому ответственному матчу). Конечно, избранный политик должен иметь право и на то, чтобы проводить непопулярные меры (особенно если он их обещал в ходе своей предвыборной кампании), нацеленные на решение долгосрочных задач. Поэтому на практике должен устанавливаться некий «порог чувствительности»: скажем, мандат будет отзываться только при падении уровня поддержки менее 25%, — но это всё уже технические детали, которые можно и нужно обсуждать.

Главное здесь вот что: систему можно и нужно развернуть таким образом, чтобы она стимулировала должностных лиц выполнять данные обещания и удовлетворять ожидания избирателей. Кстати, не исключена и обратная ситуация: должностное лицо чувствует изменения в обществе, начинает делать то, что не нравится его прежним избирателям, но при этом его действия начинают нравиться другим избирателям. В этом случае у него появляются новые голоса, и он будет продолжать занимать свою должность. Такая ситуация также будет следствием предлагаемой системы, в которой должностное лицо будет вынуждено следить за реальными настроениями в обществе и ориентироваться на группу большинства.

В основе механизма подвижного выбора — крайне низкая себестоимость процедур электронной демократии. Обеспечить такую низкую себестоимость стало возможным лишь в самые последние годы, по итогам интернет-бума.

Вторая идея: матричное делегирование доверия. Еще одно несовершенство реального мира заключается в том, что никакой человек не может быть экспертом сразу по многим вопросам одновременно, это ограничение компетенции. Тем не менее в реальном, неэлектронном мире избирателю приходится иметь одного представителя по всем вопросам. В облачной демократии мы обходим это ограничение посредством матричного механизма делегирования. В этой ситуации по каждому вопросу на каждом уровне власти мы можем решать вопрос либо самостоятельно, либо привлекать других людей, чтобы быть их представителем, либо делегировать собственные голоса. Облачная демократия не является ни прямой, ни представительной — она берет лучшие черты у обеих этих моделей.

Сегодня в каждой социальной сети один пользователь может «следовать» за другим или «подписаться» на другого пользователя — это происходит в тех случаях, когда один пользователь является в каком-то смысле авторитетом для другого, для него является интересным и важным производимый тем контент. Количество подписчиков (фолловеров, френдов) становится в каждой из социальных сетей естественным интегральным рейтингом авторитетности: практика показывает, что наибольшее количество последователей оказывается у тех людей, которые являются лидерами общественного мнения.

Представьте себе, что гражданин, участник системы облачной демократии, не хочет пользоваться своим правом участия в обсуждении и голосовании по каждому вопросу повестки дня — тем более что в нашем сложном мире таких вопросов ежедневно возникают тысячи, и в самых разных сферах. Многие из этих вопросов слишком сложны для него, да и времени на всё не хватает. В подобной ситуации он может за кем-то «последовать» или, чтобы использовать более простой термин, делегировать кому-то свой голос.

Самый простой пример: вы ознакомились с политической программой некоего Иванова, вам нравится всё, что он делает, соответственно, вы ему доверяете. При этом сами особо в политике не разбираетесь, поэтому вы делегируете свой голос Иванову и доверяете ему все решения. Теперь Иванов распоряжается двумя голосами. Потом — тремя, потом — тысячью, потом — десятью тысячами голосов.

В такой системе интернет-голосования, куда мы размещаем законопроекты, на нашем виртуальном вече в день появляются тысячи решений, и никто не в состоянии их прочитать. Однако сегодня ведь Госдума — предположительно! — как-то эту проблему решает; ожидается, что там работают профессиональные политики, которые могут во всем разобраться. Теперь представим политика Иванова, который говорит: «По таким-то вопросам я буду голосовать следующим образом, вы мне делегируете свое доверие, и ваш голос переходит ко мне». Можно ли это назвать представительной демократией? Не вполне. Это такое замечательное сочетание лучших сторон представительной и прямой демократии. В этой ситуации возможны следующие модификации.

Например, многие делегировали свой голос всё тому же Иванову, и теперь он может голосовать тысячами голосов. Благодаря этому он стал оказывать серьезное влияние на принятие ключевых решений. Вокруг Иванова бегают журналисты, политики, лоббисты. Он принимает участие в электронных голосованиях, все это протоколируется, и вы можете смотреть, как Иванов проголосовал (вашим голосом) по каждому из вопросов. Соответственно, через некоторое время, если вам не понравится позиция Иванова, вы можете отозвать у него свой голос и выбрать кого-то другого, причем сразу же, в режиме онлайн. То есть не получится так, что выбирается депутат один раз в четыре года и больше никто не имеет возможности его контролировать.

Так идея делегирования работает в связке с идеей подвижной демократии. Но это еще не всё. Главное в идее делегирования — это возможность разбивки делегирования по темам вопросов, которая, будучи реализованной, неизбежно приводит к возникновению экспертных механизмов принятия решений.

В системе облачной демократии осознанное голосование по понятным вопросам и делегирование прав голосовать по непонятным вопросам другим людям становятся абсолютно реальными, контролируемыми и прозрачными.

Очевидная, казалось бы, мысль: довольно опрометчиво во всем доверять одному и тому же человеку решение всех вопросов только потому, что он популярен в какой-то сфере. Между тем представительная демократия склоняет нас именно к этому: нам предлагают выбирать депутатами известных людей — спортсменов, музыкантов или врачей, а потом им предлагается принимать решения по вопросам экономики, сельского хозяйства и внешней политики. Вполне логично доверить известному спортсмену судить о спорте — наверняка он понимает, что́ нужно совершенствовать в этой сфере. Однако странно доверять ему же здравоохранение, космическую программу или региональный бюджет, поскольку у него нет какого-либо специализированного образования, и совершенно непонятно, почему он сможет быть хорошим представителем интересов граждан по этим темам. Логичнее было бы спрашивать о спорте у спортсменов, о юриспруденции — у юристов, а об образовании — у преподавателей.

Но этого разделения нет в современной представительной демократии, от чего она очень сильно страдает. В облачной демократии именно это становится возможным. Представим себе, что весь круг вопросов разбивается условно на 50 тем и у человека появляется «матрица делегирования»: по этим вопросам я делегирую свой голос тому, по иным — другому, по каким-то вообще не делегирую голос никому, хочу оставить решение вопроса за собой, а по каким-то вопросам еще и хочу, чтобы мне другие люди делегировали голоса!

Например, некий гражданин является специалистом в информационных технологиях и хочет, чтобы его мнение учитывалось при принятии решений в сфере ИТ. В политике, экономике, пенсионном фонде, медицине он не эксперт, соответственно, охотно отдает право принимать решения в этих сферах знающим людям. Но вот по ИТ-вопросам он активно пишет статьи и добивается, чтоб люди доверили принимать решения ему. Его резюме, с которым любой может ознакомиться, свидетельствует о компетентности в данной сфере и усиливает доверие к высказываемым мнениям.

Может сложиться такая ситуация, что из тысячи вопросов в день, которые поступят на рассмотрение электронному вече, 999 вопросов гражданин даже не обязан будет просматривать, потому что его представители проголосуют за него и от его имени. Но вот по тысячному вопросу он проголосует сам: система оповещает, когда выпадает вопрос из выбранной предметной области. Человек голосует сам, и, более того, в силу своего авторитета в конкретной области его голос может оказаться решающим.

Может существовать еще градация по важности обсуждаемых вопросов. В этом случае определяется список наиважнейших вопросов, например изменения в Конституции. В этом случае у себя в интерфейсе человек ставит галочку, что он доверяет депутату Иванову по всем вопросам, кроме важнейших. Тогда в 99,5% случаев голосует Иванов, но за важнейшие вопросы человек голосует сам. При этом политик может выступать и предлагать свою точку зрения, но в конечном итоге люди решают сами. Это тоже прямая демократия. В этом случае, кстати, воплощается древнегреческий подход к демократии, когда старейшины совещаются о незначительном, а граждане — о наиболее важном. Или гражданин оставляет за собой определенную тему, например вопросы войны и мира. Может получиться, что вопросы спорта решают 10–15 депутатов, известных спортсменов, каждый из которых аккумулировал по несколько миллионов последователей, а вопросы войны и мира автоматически превращаются в общенациональные референдумы, где каждый участвует только со своим единственным голосом. Прямая и представительная демократия одновременно!

Деление возможно еще и по уровням: государственная власть, региональная власть, местное самоуправление (муниципалитеты), территориальное общественное самоуправление (микрорайоны, кварталы, ТСЖ). Вопросы бывают разных уровней. Скажем, в моем подъезде живет профессор экономики, умнейший человек, и я хочу, чтобы он был моим представителем по экономическим вопросам государственного и регионального уровня. Но, честно говоря, когда заходит речь об уборке мусора во дворах, доверять ему довольно опрометчиво. То есть человек должен понимать, с какого по какой уровень полномочий он кому делегировал.

В системе облачной демократии осознанное голосование по понятным вопросам и делегирование прав голосовать по непонятным вопросам другим людям становятся абсолютно реальными, контролируемыми и прозрачными.

Третья идея: принудительная честность. Последнее ограничение реального мира, которое придется обойти, — это ограничение достоверности. В реальном мире мы не можем заглянуть и увидеть то, что происходит в головах у других людей, — соответственно, обмен идеями не может быть прозрачным. В нашей модели мы обходим этот механизм при помощи принудительной честности, которая подразумевает раскрытие информации на каждом следующем уровне политической активности в большей степени, чем на предыдущем.

Даже сейчас и даже в развитых демократиях политик сам определяет степень своей честности и открытости для избирателя. Опять-таки потому, что порядочные люди полагают, что если человек идет в публичную политику — значит, ему нечего скрывать. Тем не менее существует масса лазеек для сокрытия от избирателей информации, которая способна влиять на их мнения.

Между тем сбор всех данных, относящихся к конкретному гражданину (не говоря уже о публичных фигурах) в наши дни не является технологической новинкой. Уже сейчас все поисковые системы умеют собирать пресс-портреты, обрабатывая и сортируя сообщения в СМИ о той или иной персоне, и эти технологии постоянно совершенствуются. Таким образом, рано или поздно у публичной персоны просто не останется возможностей что-то о себе скрывать. Речь не идет о том, что одни люди будут заставлять других людей быть честными. Более того, мы совершенно не призываем к этому. Мы просто констатируем неизбежность такой ситуации по мере дальнейшего развития современных технологий.

Но «принудительная честность» в том аспекте, о котором мы сейчас говорим, подразумевает не только пассивное принятие того факта, что вся информация о персоне рано или поздно где-то появится, но и раскрытие определенной информации о человеке в обязательном порядке — для участия в каких-либо общественных процессах, а также для занятия каких-либо должностей.

Важно также, что строгая аутентификация гражданина в системе облачной демократии является необходимым и достаточным условием, обеспечивающим возможность проведения юридически значимых электронных голосований. Существующие криптографические протоколы позволяют сделать следующее: добиться, чтобы, с одной стороны, нельзя было отследить, кто как голосует, и, с другой стороны, обеспечить возможность для каждого избирателя контролировать судьбу и правильность учета каждого поданного им лично голоса и каждого сделанного им делегирования.

Кроме того, принудительная неанонимность и честность помогут реализовать важный принцип симметрии общественной активности: критикуешь — предлагай, критикуешь — покажи, на что ты способен, выдвини свои предложения. Сейчас распространена следующая ситуация: выступает в интернете некий общественный деятель, чиновник, а в ответ получает 99% анонимных оскорблений на 1% конструктивных предложений. Так происходит потому, что положение несимметрично: тот, кто оскорбляет, знает о своем контрагенте многое, а тот, напротив, не знает ничего. Будет хорошо, если подобных ситуаций удастся избежать в дальнейшем. Хотя, конечно, всеобщая прозрачность должна гарантировать и авторам критических замечаний защиту от возможной мести. Собственно, публичность всех коммуникаций между гражданами должна стать главной защитой от коррупции и произвола.

* * *

Повторимся, что все эти механизмы самоценны, но лучше всего их комбинировать между собой. В идеальной модели облачной демократии избиратели выбирают себе представителей по каждому из важных для них вопросов, имея возможность также не делегировать свой голос никому. Выбирая представителей, избиратели имеют полную информацию об их компетенциях по соответствующим вопросам и получают полную информацию о том, как представители реализуют их законные интересы. Основываясь на полной, открытой и общедоступной информации, избиратели поддерживают живую обратную связь со своими представителями, что исключает всякий смысл для политика дезинформировать избирателей относительно своих намерений.

Итак, описанная система сочетает в себе лучшие черты прямой и представительной демократии. У человека всегда есть возможность отказаться от любого делегирования и голосовать по всем вопросам самостоятельно, и в этом смысле это прямая демократия. Кроме того, у избирателя есть возможность по каждому из вопросов выбрать лучшего представителя, которому он доверяет, но при этом будет полностью его контролировать. В этом случае политическая нечестность становится практически бессмысленной. При этом профессиональная политика тоже продолжает существовать и нормально финансироваться. Быть хорошим законодателем, публицистом, идеологом по-прежнему будет почетно, однако необходимо будет, чтобы твои идеи завоевали популярность в обществе и оставались востребованными. Потому что обратная связь, интерактивность — краеугольный камень облачной демократии и ее главное отличие от всех других форм народовластия.