По просьбе ОУ Дмитрий Бутрин поднял подшивки оппозиционной прессы 90-х.
Несмотря на то что уже в 2000-х годах «залоговые аукционы» стали главной претензией патриотической общественности к власти, в момент их проведения даже ультракоммунистическая пресса особенно против них не протестовала — КПРФ в Госдуме было достаточно того, что в ноябре 1995 года им удалось исключить из приватизационного списка по аукционам несколько предприятий, возглавляемых их политическими союзниками. Критика «залоговых аукционов» не выдавалась за пределы стандартных проклятий «капиталистическому режиму», и создавалось ощущение, что и в Госдуме мало кто понял, что, собственно, происходит. Лишь в 1997 году в этой стороне политического спектра появилось некоторое понимание масштаба. Так, «Советская Россия» впервые упомянула «залоговые аукционы» в январе 1996 года в статье, посвященной возможному подавлению Анатолием Чубайсом неизбежного народного бунта, — и это было единственное упоминание аукционов в том году, а Чубайс через неделю ушел в отставку, поскольку бунта все равно не случилось. Лишь летом 1997 года ведущий прокоммунистический публицист Александр Проханов оценил политическое значение залоговых аукционов по достоинству — впрочем, гнев свой он обрушил на голову вовсе не Чубайсу.
«Директорский корпус» повезут в крематорий
Ельцин на лодке ловит в Карелии рыбу, а под водой боевые пловцы вытаскивают из специальных сумок живых окуней и язей, цепляют ему на крючок, и тот бодро тянет, восхищается клевом. Чубайс в акваланге, отсвечивая золотой головой, успевает лепить к рыбинам подготовленные указы, и президент, снимая рыбу, подписывает тут же указ или зачитывает его в виде радиообращения.
Последнее обращение — прямо с рыбалки, микрофон был вставлен в пасть пудовому налиму — касалось директоров заводов, которые, как выяснилось, не умеют работать, остановили производство, не платят людям зарплату, а потому — пошли они вон! Это они, директора, являются врагами народа, саботажниками. Их — судить и казнить. А вместо казнимых и опальных — выдвигать молодежь из числа их замов и младших научных сотрудников. Послать молодцов за границу, и там немцы, американцы, японцы научат их директорским хитростям. Ну просто петровский размах! Настоящий царь- реформатор! Короче, и рыбак, и плотник, на троне вечный был работник…
Однако шутки в сторону. Мы наблюдали испытанный ельцинский трюк. Свалить с себя ответственность за провалы. Взвалить ее на других. Отдать этих других на растерзание толпе. Организовать «удар по штабам». А самому выскользнуть из-под падающих обломков.
Недавно, прогнав, как провинившегося денщика, министра обороны, он учинил охоту на генералов. Выставил на позорище их лампасы. Отдал под следствие. Натравил на них полковников и младших офицеров. Сделал в глазах народа мерзавцами и ворами. Тех самых «демгенералов», которые в 93-м году поддержали кровавый переворот, спасли президента от суда и расплаты, запятнали свои полки и дивизии, расстрелявшие народ, вечным позором.
Жалко ли нам этих ошельмованных Ельциным генералов? Нет, одно к ним презрение, к продолжающим лизать бьющую их по головам палку.
Теперь — черед за директорами, теми, что еще лет семь назад назывались «красными», за каждым из которых стоял гигант социалистической индустрии — «Атоммаш», «Уралмаш», ракетно-космическое НПО им. Хруничева, крупнейший в Европе завод тяжелых грузовиков «КамАЗ», верфи, спускающие на воду океанские лодки-ракетоносцы, трансконтинентальная сеть магистральных трубопроводов, опоясавших полземли, громадные порты. Теперь, оказывается, все эти крепкие мужики — не более чем дураки и неумехи, и талантливые современные мальчики типа Немцова, поучившись за морем игре в гольф, сменят этих зубров в директорских кабинетах.
Жалко ли нам этих «крепких мужиков», чем-то очень похожих на Черномырдина, — жалко ли его опору и пьедестал, базовый политический слой его «партии власти»?
Не они ли, «красные директора», когда разрешили кооперативы, в одночасье перекачали туда всю живую энергию основных производств, посадив на мель родные заводы, мгновенно обогатившись на кооперативных хлебах?
Не они ли, когда было дозволено создавать совместные предприятия, перегнали через них за границу все стратегические запасы сырья, которые копились их предшественниками в ожидании «экономического чуда», прорыва в XXI век? Склады заводов опустели, зато разбухли директорские кошельки, вознеслись в пригородных рощах директорские дворцы.
Не они ли в 91-м отдали в лапы Ельцина своего «гэкачепистского лидера» Тизякова и пошли за соглашателем Вольским в «рыночную экономику»?
Не они ли молчали, наблюдая, как останавливаются целые отрасли, рвутся связи, вздуваются тарифы, нищают рабочие? Повиновались указаниям ельцинистов, чурались оппозиции, блокировали недовольство рабочего класса, удерживали трудовой люд от массовых выступлений.
Не они ли ринулись в приватизацию, заграбастав себе «контрольные пакеты», скупая у наивных работяг их ваучеры и акции, став в одно мгновенье собственниками непомерных богатств, подпустив к этим богатствам заморских соросов и братьев черных?
Не они ли все деньги и прибыли пускали себе во благо, не вкладывая ни рубля в амортизированное производство, в изношенные станки и гнилые коммуникации, допуская технологические катастрофы, покупая при этом виллы на Канарах и Лазурном берегу?
И только когда проели весь «советский задел», промотали весь «социалистический запас», когда обезумевшие от голода рабочие стали браться за гаечные ключи и ломы, они, директора, все эти годы шельмовавшие оппозицию, гнавшие ее из цехов, подыгрывавшие Ельцину на выборах, — они перетрусили, дрогнули, качнулись к своим рабочим. Решили спрятаться от социального бунта в гуще самих бунтующих.
Именно этот момент и подметил Ельцин. Вытащил их за хвост из толпы. Указал на них пальцем. Натравил на них озлобленный народ.
Нет, нам не жаль это племя бывших «красных директоров». Единицы из них сохранили честь и достоинство. Такие как воронежский Костин, красноярский Романов, московский Куевда. Они — с оппозицией, радеют, страдают, бьются во спасение остатков производственного потенциала страны.
А остальные? Они, изгнанные с заводов, продолжат бизнес в совместных предприятиях или окопаются в своих трехэтажных виллах, попивая у пылающих мраморных каминов заморские вина, рассматривая на бархатных и сафьяновых подушечках семейные бриллианты и золотые изделия, которые подменили собой марсианские станции, подводные океанические поселения, новейшую водородную энергетику, железную дорогу, проходящую по кромке Ледовитого океана в Америку, новые поколения самолетов и кораблей — несостоявшуюся советскую цивилизацию XXI века.
Клуб дыма, который вы видите в тусклом небе ельцинской эпохи, — это дым из крематория, в котором сгорают, как сор, остатки директорского корпуса, продавшего из-под полы индустрию некогда великой державы.
Александр Проханов
Фотография на обложке: Продажа газеты «Завтра» / Зотин Игорь / ТАСС