«Аполитичность» и «технократичность» российских правительств с начала 2000-х стала особенно очевидной — в пространстве работы Белого дома решения почти сразу начали разделять на принимаемые на некоем политическом уровне (выше компетенции говорящего — например президентом, премьер-министром, вице-премьером) и обыкновенные, то есть в этой логике неполитические. Дмитрий Бутрин составил для ОУ историческую подборку словоупотребления чиновниками термина «политическое решение»: оно уже успело поменять смысл от «решения, имеющего политическое значение» до «решения, монополию на которое имеют президент и премьер-министр» — это хорошо иллюстрирует эволюцию самого института правительства в России с 2004 года.
«Готовится политическое решение о проведении переговоров».
«Уже принято политическое решение о повышении зарплат бюджетникам в два раза к середине 2008 года, что существенно увеличивает расходы».
«Ратификация — вынужденное политическое решение. Это не то решение, которое мы принимаем с удовольствием, оно нанесет ущерб в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективах».
«Исполнение решений правительства чиновниками может приобретать и политическое решение!»
«Это нигде в нормативном документе не зафиксировано, но принципиальное решение принято. Я имею в виду политическое решение».
«Это не благотворительная помощь, а осознанное политическое решение, принятое руководством страны».
«Снятие поезда в любом случае не самое верное политическое решение».
«Ряд государств вводит ограничения против экономик других государств, в данном случае против нашей экономики, то есть принимает, безусловно, политические решения. А потом на основе этого делается вывод, что конкретная экономика работает не совсем так, как должна работать, что экономика с чем-то не справляется. И на основании этого принимается решение о понижении рейтинга. Что это, не политическое решение?»
«Да, разговоры идут, но политическое решение никто не принимал, более того — насколько чувствительный и тонкий вопрос. Мое мнение — мы к этому всегда относились очень настороженно».
«Что касается темы цветов — такие предложения прозвучали, но никаких принципиальных, политических в том числе решений на эту тему не принималось. Продолжаем изучать поступившие документы и взвешивать все „за“ и „против“ в отношении этой идеи».
«Либо это газетная утка, либо чиновники Минфина ведут себя крайне безответственно… Они не должны будоражить общество до тех пор, пока не принято политического решения. Такого политического решения нет».
«Запрет нельзя считать политическим решением».
«Несмотря на то что мы понимаем, сейчас очень непростая ситуация в экономике, было принято политическое решение. Оно заключается в том, что мы до 2018 года, в рамках полномочий, которые в настоящий момент существуют по Конституции у Президента, не будем принимать решений об увеличении налоговой нагрузки, хотя эти призывы постоянно звучат».
«Я думаю, что технически мы будем готовы провести (сделку) в любое время — и в конце 2015-го, и в 2016 году. А какое будет принято политическое решение — посмотрим!»
Фотография на обложке:
Обращение Владимира Путина к Федеральному Собранию, депутатам Государственной Думы, членам Совета Федерации, региональным губернаторам и представителям гражданского общества в Кремле
Москва, 2015 год
Сергей Карпухин / REUTERS