Установление контроля над крупнейшей отечественной монополией — «Газпромом» — было одной из приоритетных задач новой администрации президента Владимира Путина в 2000—2001 годах. ОУ публикует фрагмент интервью Рэма Ивановича Вяхирева (1934—2013), председателя правления «Газпрома» в 1992—2001 годах, которое тот незадолго до смерти дал журналистам Forbes Ирине Малковой и Валерию Игуменову. В нем Вяхирев впервые раскрыл детали своего ухода с поста руководителя компании весной 2001 года.
<...>
Новый «царь» [Владимир Путин] начал мне вопросы задавать довольно-таки интересные. Ну, я и говорю: если я не на месте, то сейчас прямо и ухожу. Это в марте 2001 года было, а контракт у меня в мае заканчивался. Так и договорились. У меня ведь дерьма нет внутри, оно все осталось где-то на работе в лопате, с которой я ходил. В 2001 году мне уже 66 лет было. И так перебор уже. Да и допекли меня, невозможно работать: обложили, как медведя в берлоге, всякими дуростями, проверками. Я думаю, нашли бы какую-то причину — башку бы оторвали мне, а зачем ждать, когда оторвут?
Путин, когда услышал, что я ухожу, так обрадовался, что прямо при мне начал звонить [Александру] Волошину (в 2001 году занимал пост руководителя администрации президента. — Forbes) с поручением выписать орден. Правда, они мне его не вручали до самой зимы. А [Дмитрий] Медведев меня еще и в совете директоров попросил остаться. Я туда ходил, как дурак. Ну на самом деле, что мне там делать? Они сидят, шепчутся друг с другом, делают что хотят, а ты как баран. А я пешкой не привык быть. [Алексея] Миллера я совсем чуть-чуть знал, он замминистра энергетики был совсем недолго.
Путин, когда услышал, что я ухожу, так обрадовался, что прямо при мне начал звонить Волошину с поручением выписать орден.
Ни о каком возврате активов «Газпрома» со мной не беседовали. У меня дама была, знакомая юристка, умерла сейчас. Вот она бегала между мной и теми, кто шуровал там, объяснительные писала. Она в Минюсте работала. Тогда же еще вместе с [арестованным 8 января 2002 года в приемной нового руководителя «Газпрома» Алексея Миллера гендиректором компании «Сибур» Яковом] Голдовским [Вячеслава] Шеремета (первый зам Вяхирева. — Forbes) забрали. Он сутки торчал в КПЗ. Так эта дама свела меня с каким-то большим человеком из Минюста. Он поверил в то, что я рассказывал. Скоро Шеремета выпустили. А вообще зло берет иногда за такие разговоры, потому что, кто делал деньги, он и делает их до сих пор и как-то сумел откупиться. Вот мне дали значок [орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени]. Ну и я доволен. Сказал «спасибо» и пошел, и все нормально.
Я лично, уйдя из «Газпрома», ничего не потерял. У меня что было, то и есть. У меня свои акции газпромовские (0,01182%. — Forbes) и хозяйство. Акции мне достались как члену правления «Газпрома». Я по ним дивиденды получаю. Много лет эта копилка почти пустая была, но в прошлом году хорошо заплатили, а в этом еще лучше должно быть (по итогам 2011 года Вяхирев должен получить за свой пакет около 23,5 млн руб. — Forbes). У меня хозяйство большое, за счет дивидендов я больше чем наполовину обычно его обеспечиваю. И еще одна есть у меня надбавка к пенсии: Селихова, когда мы в «Газпроме» еще работали, организовала какую-то программу для пенсионеров (НПФ «Регионфонд». — Forbes). Вот за счет этих выплат оставшиеся расходы на хозяйство закрываю. Иногда, если на жизнь не хватало, Макаров еще помогал. Но вообще человек, который просит, не нужен никому.
<...>
Мне про нынешний «Газпром» тяжело говорить. Я, как ушел, не открывал никакую книгу, ни тетрадь, не интересовался никогда их жизнью. Не хочу, и все. Это же бесполезно шашкой махать — глупость, потеря времени и нервной системы. А у меня дел много.
Мне про нынешний «Газпром» тяжело говорить. Я, как ушел, не открывал никакую книгу, ни тетрадь, не интересовался никогда их жизнью. Не хочу, и все.
Вот вы проехали мимо забора — это подсобное хозяйство, юридически на дочь записано. Там я держу скотину всю для питания, у нас ведь штук десять семей, братья, там, сестры, дети, внуки. Все приезжают регулярно за продуктами. Там я еще держу 17 оленей пятнистых. Раньше северных тоже брал, но они сдохли: не могут без ягеля. А этих держу, и ничего — плодятся. Собаки, правда, пролазят через забор, пугают, и они помирают моментально от страха, сердечко слабое. Коровы, свиньи, овцы, козы, куры, гуси еще у меня. И огород вместе с садом — гектара два, наверное. И картошки, и другой всякой ерунды много у нас. Сахар и соль только покупаем, наверное.
А недавно я на Север летал: в Тюмени праздновали юбилей института. Я к ним заехал прямо с самолета, на мероприятии побыл и вечером улетел в Сургут, потом в Уренгой — с объездом завода. Газовики заказали самолет мне, нормально все сделали. На промыслы тоже съездил, на Ямбург посмотрел. Оттуда в Югорск, там тоже завод компрессорный. Люди-то на производстве старые в основном. Встречали очень хорошо. Культура, конечно, стала хорошая, всё нормально, всё, к чему мы стремились. И платят хорошо. На этот счет у нынешних мозги хорошо работают: они же понимают, откуда бабки, что такое Север и кому надо платить.
Фотография на обложке:
Рэм Вяхирев, 2000 год
Дмитрий Духанин / Коммерсантъ