Из Шотландии в Барнаул. С любовью

Не так-то легко найти хороший кофе в простом провинциальном городе. Так было раньше. Сейчас кофе на каждом углу, но угол этот — чаще всего лишь бетонная конструкция, торчащая из обломков и фрагментов многовековой сибирской жизни. Так много потеряно, откуда что — и не упомнишь. Мы рассуждали о кофе, истории и городах, сидя в маленьком уютном кафе в центре Барнаула. Мы — это журналист, вынужденный сменить одну Сибирь на другую, а потом и вовсе эмигрировать из профессии, и шотландец, позволивший себе смелость уже в зрелом возрасте отправиться путешествовать. Алистер Митчелл из маленького городка Лоссимут на берегу залива Мори-Ферт закончил университет в Абердине, был преподавателем истории, гидом. Вынужден был уволиться, чтобы ухаживать за больным отцом, а после его смерти отправился сначала в Гватемалу учителем английского языка, а потом в Монголию, где мы и познакомились. Он попросил помочь найти работу в России. Так человек из клана Мак-Грегоров попал в Сибирь.

«Лично мне Барнаул нравится, — говорит Алистер. — В моем маленьком городке людям некуда пойти. А здесь много ресторанов, кафе, кинотеатров. Здесь не так много дождей, а морозы без влажности переносятся лучше, и часто можно видеть яркое голубое небо. Мне нравится архитектура города: неоклассика, прямые линии широких проспектов с далекой перспективой. Барнаул больше любого города в Шотландии, и у него есть атмосфера столичности, при этом он чистый. Может быть, я ошибаюсь, но главное для меня в этом городе — это чувство полной безопасности. Я спокойно гуляю по улицам в любое время суток. И никогда за четыре года не видел беспорядков или драк, которые являются достаточно привычным делом в моей стране». Да, так и сказал: «Which are quite common in my country».

Я никогда не смотрела на Барнаул как на город, где реализованы базовые потребности, такие как безопасность, потребление, внешний комфорт. Барнаул сегодня — это город торговых центров. В столице региона с одними из самых низких зарплат в стране — просто зашкаливающая статистика торговых центров на душу населения. И парковки перед ТЦ всегда забиты до отказа. А что же наверху пирамиды городских потребностей? Тут можно снова процитировать шотландца: «Впрочем, я лишь наблюдатель».

«Столица мира» и Сибирские Афины

Барнаульцы с любовью, поделенной на иронию, называют свой город «столицей мира». Он вас так и встретит: огромными буквами Б А Р Н А У Л на склоне левого берега Оби. Новый мост, набережная, лестница к Нагорному парку — самое красивое место города, откуда и начиналась его история. Не Голливудские холмы, конечно, да и высота букв в два раза ниже. Зато есть объем и претензия. Американские буквы появились как часть рекламной кампании будущего жилого комплекса, под который продавались окрестные земли, а уже потом стали символом великого развлечения масс. Барнаульские же сразу появились как символ и на земле, которая уже была занята — могилами. Нагорное кладбище старательно уничтожили комсомольские субботники 1930-х годов. На его месте выросли Выставка достижений народного хозяйства и парк отдыха с аттракционами, прокатом велосипедов, бильярдным клубом.

Под асфальт закатали память обо всех достижениях дореволюционного Барнаула. Здесь был похоронен Козьма Фролов — изобретатель, горный инженер, в середине XVIII века руководитель всех золотых промыслов Урала, а затем и рудников Алтая, между прочим, предок Надежды Крупской, что его могиле не помогло — комсомольцы вряд ли вдавались в детали. Здесь же лежали Василий Чулков — основатель камнерезного дела на Алтае, Иван Черницын — ученик Ивана Ползунова, создателя первой паровой машины. Кстати, могила самого изобретателя также была стерта с лица земли вместе с главным храмом Барнаула, Петропавловским собором. Утеряны могилы художников, просветителей, горных инженеров и ученых-исследователей Азии: Фридриха Геблера, который стал пионером энтомологии Алтая и первым нанес на карту главную сибирскую вершину Белуху; этнографа Степана Гуляева; первого архитектора Барнаула Андрея Молчанова; французского археолога Гюстава Менье, который впервые провел на Алтае раскопки по открытому листу. Лишь о могиле Менье постоянно беспокоилось французское правительство, оно и выделило деньги на памятник. Партработники в ответе на запросы исправно присылали старую фотографию с могилами Ядринцева и Менье, в то время как надгробий уже не существовало. По могиле Менье теперь проходят сотни ног в день, она оказалась ровно под асфальтовой дорожкой. А вот могилу Николая Ядринцева, исследователя Центральной Азии, который нашел и впервые описал развалины столицы империи Чингисхана, стал основоположником областничества и написал труд «Сибирь как колония», решили восстановить в 1950-е годы. Но памятник разрушали трижды, и сегодня в Нагорном парке стоит четвертый по счету бюст. Возможно, что и не последний.

Барнаул горнорудный

Русские пришли на Алтай только в XVIII веке. И, как бы сказали сейчас, градообразующим фактором развития здесь для них стало горнорудное дело. Многие сибирские города ведут свое начало от форпостов и крепостей. На Алтае их много, они защищали рудники от набегов. Но Барнаул начинался как крепость-завод, которому никто уже не угрожал. Именно поэтому планы промышленника Акинфия Демидова поставить на горе форпост не реализовались, здесь позже появилось кладбище. А вот под горой в 1739 году началось строительство медеплавильного завода. Интересно, что Барнаул до сих пор датой своего основания официально считает 1730 год. Историки давно доказали, что она ошибочна, но депутаты и чиновники сочли, что менять ничего не нужно.

К XIX веку сереброплавильный завод выплавлял 90 процентов серебра Российской империи. Из Москвы и Петербурга сюда приезжают горные офицеры, ученые, исследователи, путешественники. Барнаул становится культурным центром Сибири, хотя формально Алтайский горный округ остается в составе Томской губернии.

Каждый, кто сегодня попадает в Томск, основанный как форпост еще при Борисе Годунове, безоглядно принимает символичное имя этого города — Сибирские Афины. Какие могут быть сомнения? Университеты, студенты, наука, инновационные предприятия — не то что «торгашеский» Новосибирск, бывшая станция Новониколаевка, выросшая из деревни в столицу Сибири благодаря Транссибу. Томичи — всегда немного снобы в оценке ближайшего «конкурента» в борьбе за невидимый сибирский трон. Барнаул давно вышел из этой гонки, уступив и звание Сибирских Афин, которое ему дал Петр Семенов-Тян-Шанский. Путешественник высоко оценил культурный уровень далекого сибирского города. В Барнауле появилось первое в Сибири здание театра, популярны были литературные и музыкальные вечера, в то время как в других сибирских городах главным развлечением оставались кабаки.

Но в конце XIX века сереброплавильное производство закрывают, горные инженеры возвращаются в столицу, а в 1917 году половину старого города уничтожает страшный пожар. Дальше за дело возьмется советская власть, и промышленность постепенно уступит место аграрному хозяйству. Вторая мировая война внесет свои коррективы: Барнаул вновь примет большой поток столичной интеллигенции и эвакуированные предприятия. Но все же со второй половины XX века главным человеческим ресурсом, насыщающим город, становится крестьянин, житель советской деревни.

Аграрная эпоха

Хороводы, колосья, кокошники, березка, народная песня — официальная культура властной вертикали, установившейся в последние 15 лет. В связи с чем вспоминается одно точное наблюдение: что в деревне выглядит настоящим, простым и оттого притягательным, в городе тут же превращается в пошлость. Но власть сама уже почти сто лет является перемещенной деревней, и предложить ей больше нечего.

В новейшей истории село не просто утверждается в городе, но ставит себе в самом его центре памятник. Это памятник Сеятелю. Идеологическая пикантность в том, что крестьянин заставил потесниться самого Владимира Ильича. Памятник Ленину убрали под предлогом реконструкции площади и без лишних дискуссий. Спецоперация «ремифологизация» прошла не очень успешно. Возражений было много. Но губернатор привел бронзовый аргумент: решение об установке памятника крестьянину-переселенцу подписал сам Путин, — что спровоцировало появление в печати десятков положительных оценок от деятелей культуры. Не особо разбираясь в скульптуре, власти безошибочно выбрали самую посредственную композицию — это заметно любому сколько-нибудь заинтересованному наблюдателю. Крестьянин-переселенец с маленькой девочкой, получившие прозвища Семен и Семеновна, щедро усеивают тротуар на площади в центре столицы аграрного края между театром и вечно недостроенным музеем. Но культурные стройки — это отдельная история, полная разных коррупционных деталей. Вернемся к символам.

Литературное «наше все» Алтайского края — Василий Шукшин, который, предпочитал объезжать Барнаул стороной и проводить литературные встречи в Бийске. Он как раз очень точно чувствовал пошлость деревни, переехавшей в город, это магистральная тема его творчества. Барнаул тем не менее стремится жить не по одной разрешенной вертикали. Историки продолжают бороться за наследие, писатели создают литературную аномалию, выпуская сразу несколько толстых журналов, музыканты выигрывают всевозможные международные конкурсы, появляются экспериментальные театральные площадки и даже горизонтальная гражданская активность. Город свыкся с жизнью в параллельных мирах. Сеятелям на площади довольно одиноко.

Барнаул туристический

Пока власть отчитывается об освоении бюджетов на развитие, за классическим забором из профнастила продолжает разрушаться единственный материальный символ города — комплекс сереброплавильного завода. Редкость в том, что архитектурные шедевры заводского строительства конца XVIII — начала XIX веков в стиле классицизма сохранились до наших дней. Обе плавильные фабрики, важня, кузница, дом горных офицеров — всего 17 строений, включая остатки плотины бывшего заводского пруда. Так и просится сюда современный интерактивный музей горного дела.

Но в начале 1990-х годов памятник незаконно приватизировали, и владельцы планировали в важне устроить частный бассейн. С сауной, конечно. К счастью, не получилось. Дальше завод сменил несколько собственников, один из них даже заказал проект музеефикации и успел отреставрировать одно здание. Но пришел кризис десятилетней давности. Новому собственнику, аграрному холдингу, было не до реконструкций, они занимались построением своих кредитных пирамид. Владелица пирамиды когда-то сама доила коров и мечтала о большом хозяйстве, любила коллекционировать фигурки разных рогатых «пеструшек». Все закончилось уголовными делами и посадками. Проснулась и общественность. На территории завода волонтеры начали проводить субботники, а СМИ — о них писать: власти уже было непросто делать вид, что частная территория — не их забота. И «просвещенный» губернатор принял решение: официально комплекс купила фирма «Матч», то есть главные олигархи Барнаула, владельцы розничного ритейлера «Мария-Ра». Построить очередной торговый центр на огромном куске земли у них не получилось — общественность не просто проснулась, но и начала диктовать свою волю. Хотя сам памятник это пока не спасло.

Наибольший успех общественного движения связан с защитой зеленых зон и парков. Для города это стало знаковым явлением. В социальных медиа, на дискуссионных площадках, специальных форумах все активнее обсуждается будущее Барнаула, его реновация. Люди рады, что оказались на что-то способны: вот вам не только вертикаль, заработала и горизонталь. И пока на защиту парка «Изумрудный» встают сотни, у старого деревянного особняка купца Михайлова, вычеркнутого из списка памятников, с плакатом появляется лишь один человек. Особняк в этом году снесли, землю под ним прокуратура присмотрела себе под еще одну коробку из стекла и металла. А на субботник в спасенном парке тем временем вышел новый губернатор, технократ и демократ, с толпой чиновников, давших общественности волю принимать свои решения. Решения про деревья, скамейки, зоны отдыха, комфортную организацию городского пространства. Все-таки Барнаул — город базовых потребностей, к реализации которых надо привыкать…

А над сереброплавильным заводом так и висит немой вопрос. Памятник не спасает даже интерес к туристическому развитию Барнаула. Под программу туркластера получили федеральные деньги и привели в порядок старую часть города, сделав даже пешеходную улицу в районе рынка, вот только жаль, что она оказалась барнаульцам не нужна и поэтому ныне совершенно пустынна. Знак, предупреждающий о проезде гужевого транспорта, смотрится карнавально. Зачем вести сюда туриста, тоже непонятно: сложившийся центр далеко, никаких инвестиций в среду. Рядом, правда, Нагорная часть, которую тоже привели в порядок. Террасы, лестница, скамейки, травка — и ни одного рубля не потрачено на восстановление хоть одной могилы или установку хотя бы общего памятника создателям города. Потраченное пространство пустоты и беспамятства.

Спасает разве только частный музей Горной аптеки, в реконструкцию которого вложился бизнес. Иностранцы с огромным интересом слушают здесь экскурсии о горнорудном прошлом края. Но по итогам прогулок по городу замечают, что задерживаться в Барнауле даже на день не стоит — тем более когда впереди горный Алтай. А старый краеведческий музей представители турфирм, занимающиеся образовательными турами, просят вычеркнуть из программы. И чтобы просьбы эти не звучали, не мешает постараться самому музею. Ведь о Барнауле и его окрестностях можно рассказывать бесконечно, начиная с эпохи бронзы, да только показать нечего. Все лучшее и знаковое либо разрушено и не восстановлено, либо просто забыто.

Едем дальше

Чтобы узнать Алтай, из Барнаула надо уехать. Не обязательно в горы — можно на соленые озера или в Кулундинские степи. Открытия ждут везде. Я везу своего друга-шотландца в предгорья на юго-запад. Алистер подготовился к выездному празднику: надел килт и пиджак чистой английской шерсти. На заправках мы имеем сокрушительный успех. Алистер чувствует себя как дома: «Очень похоже на Шотландию».

Впереди ждут подъем на Бащелакский хребет, знакомство с Денисовой пещерой, где открыли новый вид древнего человека и нашли самые древние в мире иглу и браслет, пеший трек к 70-метровому водопаду, экскурсия на пещеру Разбойничью, которая известна древнейшими останками одомашненной собаки, и курганы афанасьевцев, первых рудокопов Алтая, живших здесь 4 тысячи лет назад. И много рассказов о богатой истории этих земель, через которые на протяжении тысячелетий проходили миграции разных этносов. По красивейшим перевалам, мимо ледников и горных озер, вдоль бурных рек, по зеленым долинам.

Каждый раз, покидая Барнаул, я знаю, за что я его ценю. За возможность сесть в машину и очень быстро оторваться от реализации базовых потребностей, чтобы попасть на вершину своей пирамиды ценностей.

Фото: Kommersant Photo/Andrey Lukovskii