1. Город внутреннего проживания

Alexandra Alych Sashneva, долго жившая в Тюмени, написала мне однажды: «Тюмень — это немножко Питер, город внутреннего проживания. Там реальности нет, всё в голове». На первый взгляд это кажется странным: что за город внутреннего проживания? Но я, кажется, понимаю, в чем тут дело. Хотя и реальность, как мы увидим, здесь тоже есть. Реальность, в которой плотно перемешаны эпохи, культуры, традиции, этносы. Известный тюменский филолог В.А. Рогачёв называл Тюмень «сибирским Вавилоном». Он писал, что здесь веками строится невидимая башня, угодная провидению; башня для того, чтобы с нее лучше зреть космический миропорядок под Полярной звездой. По правде говоря, Тюмень никогда не ассоциировалась у меня ни с Вавилоном, ни с космическим миропорядком. Тюменская жизнь всегда была скорее беспорядком, когда сущность города неожиданно проступала в тех точках, где город не мог совпасть сам с собой.

2. Несколько Тюменей

Я живу в Тюмени с 1961 года. Я знал несколько Тюменей, совсем не похожих одна на другую. Бабушка водила меня гулять за Текутьевское кладбище (где сейчас самый-самый центр!) — там начинались уже болота и озерки, на которых сидели утки, и где-то рядом, наверное, бродили дикие звери. Уютная, милая деревянная романтически-провинциальная Тюмень начала шестидесятых годов не похожа на возникшую позже постмодернистскую «столицу нефти и газа» и, конечно, не похожа на последующую вненаходимую непонятную Тюмень, которая не обретает сама с собой никакого равенства. Я постоянно встречаю обитателей разных Тюменей, которым неуютно бывает в очередной новой Тюмени, но прошлого уже (увы!) не вернуть. Так, любителям старого городского сада, где хорошо было пить портвейн на скамейках в тени больших деревьев, трудно принять и полюбить возникший на его месте Цветной бульвар — с цирком, множеством ресторанов, спорткомплексом «Центральный» и самым большим в городе фонтаном.

В семидесятые годы прошлого века я встречал в Тюмени немало людей, которые ненавидели город. Это были чаще всего дети нефтяников, приехавших сюда во время «нефтяного бума»: город для них был слишком провинциальным и грязным, слишком захолустным и далеким от сияния Москвы и Ленинграда. Они называли его презрительно — Тюхас. Но за это время выросло поколение, влюбленное в Тюмень. На улице Первомайской написано: «Тюмень — лучший город Земли». Если я, пройдя мимо, прочитаю и скажу скептически: «Да ну, уж есть, наверное, и получше города!» — то мои сыновья выросли в этом городе и в один прекрасный момент сказали мне на полном серьезе: «Спасибо тебе, папа, что мы родились в Тюмени! Так здесь хорошо».

3. Чимги-Тура

И чего же хорошего в городе Тюмени? Тюмень возникла на месте старинного таинственного города Чимги-Тура. Он, как некий размытый призрак или мираж, поднимается иногда из глубин древности и опять в них погружается. Центр древнего города находился на берегу реки Тюменки, неподалеку от ее впадения в Туру. Поселение было ограничено рвом и земляным валом, остатки которого еще в XVIII веке видел историк Г.Ф. Миллер. Чимги-Тура просвечивает сквозь толщу веков, и тюменское сознание постоянно ощущает притяжение неведомой столицы, от которой не осталось ничего. Ни от тюменских тайбугинов, ни от тюменских шейбанидов почему-то не осталось ни документов, ни материальных следов, словно это были не люди, а некие бестелесные сущности (согласно некоторым источникам, хан Тайбуга был основателем Чимги-Туры). Бухарские шейбаниды не просто владели письменностью — у них была развитая литература, поэзия: Муфшики, Бинои — всемирно известные авторы, попавшие в сокровищницу мировой литературы. Здесь же — ничего, пустота и темнота. Как отголосок Чимги-Туры, долгое время в заречной части города Тюмени существовала Бухарская слобода. Бухарские купцы приезжали сюда, часто оставались зимовать. В Бухарской слободе всегда стояло множество бухарских верблюдов, которые совсем не боялись злых тюменских морозов.

4. Фестиваль «Ключ»

Именно там, где была таинственная Чимги-Тура, в Городищенском логу, совсем рядом с областным краеведческим музеем «Городская дума», начиная с 2015 года энтузиасты проводят поэтический и музыкальный фестиваль «Ключ» — фестиваль противостояния хаосу и творчески-рефлексивного самопознания. Сам по себе овраг выступает в качестве некоего основополагающего принципа, позволяющего выстроить пространство стирания границ между видами и формами искусства, поколениями, природой и городом, искусством и жизнью. Овраг, являясь некой удивительной бессубъектной сущностью, задает происходящему особую перформативность. Это необычное место, с одной стороны, доступное человеку, с другой же стороны, уже как бы под землей; место, где начинаются хтонические процессы и могут встретиться странные существа. Овраг всегда связан с некой тайной. Он вызывает тревогу, но в нем всегда можно укрыться. Следует сказать, что в прошлом оврагами называли не глубокие ложбины в земле, а именно родники и ключи, бьющие на дне этих ложбин. В русской поэзии есть очень важный слой, который, наверное, можно назвать «овражным». Главные строки «овражной» поэзии — это пушкинские «зачем крутится ветр в овраге», набоковские «Россия, звезды, ночь расстрела и весь в черемухе овраг», хлебниковские «Овраги, где клубилася река в мешках внезапной пустоты».

5. Александровский сад

Тюменский поэт Константин Михайлов писал, что эта земля внеисторична и сама Тюмень — город внеисторический, город, где медленный холодно-сырой хаос постоянно будет поглощать и превращать в труху любое дело человеческих рук: дома, дороги, памятники, машины. Однако, вопреки такой точке зрения, с историей в Тюмени сталкиваешься повсюду. Придя в Александровский (Загородный) сад, ты сразу чувствуешь, что место это непростое. Сюда 1 июня 1837 года прибыли цесаревич Александр вместе со своим удивительным воспитателем — поэтом Василием Жуковским. Наследник престола посадил в саду памятный кедр.

6. Сельхозакадемия

Если прогуляться по самой длинной улице города — улице Республики (она же Спасская, Благовещенская, Александровская, Царская), то история будет возникать практически на каждом шагу. И почти в самом начале улицы мы видим бело-голубое здание государственной Сельхозакадемии. В нем больше трех лет во время Великой Отечественной войны находилось тело Ленина. Сталин опасался, что фашистские бомбардировки могут разрушить Мавзолей, и тело Ленина в обстановке строжайшей секретности отправили по железной дороге за Урал. В журнале «Новый мир» год назад был опубликован рассказ Валерия Вотрина «Ленин в Тюмени» — о том, как Ленин вдруг пробуждается в поезде и приходит в купе к Збарскому, которого отправили сопровождать тело вождя. А у меня, помню, были студенческие фантазии про то, как Ленин вдруг очухивается зимней ночью, встает, подходит к окну и видит в окне зимнюю Тюмень (как неведомое прекрасное будущее). Один из инициаторов создания на Красной площади мавзолея с телом Ленина, Леонид Красин, как это ни странно, учился в здании Сельхозакадемии в то время, когда здесь было реальное училище. Кстати сказать, и русский писатель Михаил Пришвин, для которого Ленин — это «вор» и «убивец» (как он писал в своих дневниках), тоже закончил вот это самое реальное училище.

7. Эта музыка будет вечной

Когда я буду совсем старенький и больной, то я, чтобы заработать денег, стану водить по Тюмени необычные экскурсии — «Панк-Тюмень» или «Рок-Тюмень». Спрошу: «А знаете ли вы, дорогие граждане, что многие песни Янки Дягилевой были написаны в городе Тюмени и даже при мне?» Дорогие граждане недоверчиво усмехнутся, скажут: во заливает, старикан! А я покажу им дом, в котором мы с Егором Летовым варили пельмени. Покажу университет, в котором учился Мирослав Немиров. Приведу их на берег Туры, чтобы показать ДК «Нефтяник», где (еще в старом здании) проходил Первый фестиваль альтернативной и леворадикальной музыки, имевший тогда оглушительный успех. Фестиваль, показавший, что сущностью Тюмени являются незаполненность, простор и грядущая свобода.

8. Деревянная Тюмень

Она уходит, и, наверное, очень скоро ее не останется совсем. Но, для нас, людей из прошлого, она дороже всего — деревянная Тюмень, тихая, спокойная и умиротворенная. В центре Тюмени остаются еще прекрасные старые купеческие дома (например, дом купцов Чираловых на улице Володарского). Много деревянных домов с красивейшими наличниками (иногда с небольшими балкончиками) можно встретить в так называемом частном секторе. В детстве мне просто нравилось смотреть на резные наличники старых тюменских домов. Потом я прочитал про то, что каждый дом особенный, каждый украшен своими собственными наличниками, которые несли особый смысл. Верхняя часть наличника — это всегда небо. Здесь могут быть пальмовые ветви, как символ связи человека и Бога (пишут, что на народных сибирских иконах в раю всегда растут пальмы). В верхней части могут быть также звезды и условные изображения радуги и дождя. Нижняя часть наличника (та, которая под окном) — это земля. Здесь изображали элементы плодородия: листья, виноград. Часто в нижней части изображалось Древо Жизни.

9. Вместо эпилога

Тюмени повезло: Мирослав Маратович Немиров написал про нее целую энциклопедию. Она называется «Большая Тюменская энциклопедия (о Тюмени и о ее тюменщиках)». Немиров поставил себе цель описать словами на бумаге абсолютно всё, что только ни есть в Тюмени (люди, дома, улицы, заведения, настроения умов, климатические явления, события, происшествия, и проч., и проч.). Думается, что если бы Тюмень была городом совсем неинтересным, то не стал бы он про нее энциклопедию писать. И я, прожив в Тюмени долгие-долгие годы, могу сказать наверняка: что-то в нем есть наверняка, в этом городе. Какое-то, как написал некогда Федор Корандей, чувство прозрачности. В мире, где правят соблазн и власть, так мало прозрачности и так много физически непроницаемых плоскостей. Тюмень умеет быть тихой, доступной, умиротворенной и — да! — очень прозрачной. В ней есть зеленые холмы, заросли, дали и, как написал Федор Корандей, из башен университета видно далеко-далеко (до Верхнего бора, а может быть, даже до китайских степей).

Фото: vtyumene.ru