Писатели требуют от правительства решительных действий

Нет ни желания, ни необходимости подробно комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. Произошло то, что не могло не произойти из-за наших с вами беспечности и глупости, — фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом, не раскололись, не позволили перерасти кровавой авантюре в гибельную гражданскую войну, ну а если бы вдруг?.. Нам некого было бы винить, кроме самих себя. Мы «жалостливо» умоляли после августовского путча не «мстить», нс «наказывать», не «запрещать», не «закрывать», не «заниматься поисками ведьм». Нам очень хотелось быть добрыми, великодушными, терпимыми. Добрыми… К кому? К убийцам? Терпимыми… К чему? К фашизму?

И «ведьмы», а вернее, красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листками, грязно оскорбляя народ, государство, его законных руководителей, сладострастно объясняя, как именно они будут всех нас вешать… Что тут говорить? Хватит говорить… Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь с радостным удивлением убедились, достаточно окрепшей демократии?

Что тут говорить? Хватит говорить… Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу.

Мы не призываем ни к мести, ни к жестокости, хотя скорбь о новых невинных жертвах и гнев к хладнокровным их палачам переполняет наши (как, наверное, и ваши) сердца. Но… хватит! Мы не можем позволить, чтобы судьба народа, судьба демократии и дальше зависела от воли кучки идеологических пройдох и политических авантюристов.

Мы должны на этот раз жестко потребовать от правительства и президента то, что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали:

1. Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений должны быть распущены и запрещены указом президента.

2. Все незаконные военизированные, а тем более вооруженные объединения и группы должны быть выявлены и разогнаны (с привлечением к уголовной ответственности, когда к этому обязывает закон).

3. Законодательство, предусматривающее жесткие санкции за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти, за призывы к насилию и жестокости, должно наконец заработать. Прокуроры, следователи и судьи, покровительствующие такого рода общественно опасным преступлениям, должны незамедлительно отстраняться от работы.

4. Органы печати, изо дня в день возбуждавшие ненависть, призывавшие к насилию и являющиеся, на наш взгляд, одними из главных организаторов и виновников происшедшей трагедии (и потенциальными виновниками множества будущих), такие как «День», «Правда», «Советская Россия», «Литературная Россия» (а также телепрограмма «600 секунд») и ряд других, должны быть впредь до судебного разбирательства закрыты.

5. Деятельность органов советской власти, отказавшихся подчиняться законной власти России, должна быть приостановлена.

6. Мы все сообща должны не допустить, чтобы суд над организаторами и участниками кровавой драмы в Москве стал похожим на тот позорный фарс, который именуют «судом над ГКЧП».

7. Признать нелегитимными не только съезд народных депутатов, Верховный совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд).

История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности. Не упустим же такой шанс еще раз, как это было уже не однажды!

Алесь АДАМОВИЧ,
Анатолий АНАНЬЕВ,
Артем АНФИНОГЕНОВ,
Белла АХМАДУЛИНА,
Григорий БАКЛАНОВ,
Зорий БАЛАЯН,
Татьяна БЕК,
Александр БОРЩАГОВСКИЙ,
Василь БЫКОВ,
Борис ВАСИЛЬЕВ,
Александр ГЕЛЬМАН,
Даниил ГРАНИН,
Юрий ДАВЫДОВ,
Даниил ДАНИН,
Андрей ДЕМЕНТЬЕВ,
Михаил ДУДИН,
Александр ИВАНОВ,
Эдмунд ИОДКОВСКИЙ,
Римма КАЗАКОВА,
Сергей КАЛЕДИН,
Юрий КАРЯКИН,
Яков КОСТЮКОВСКИЙ,
Татьяна КУЗОВЛЕВА,
Александр КУШНЕР,
Юрий ЛЕВИТАНСКИЙ,
академик Д.С. ЛИХАЧЕВ,
Юрий НАГИБИН,
Андрей НУЙКИН,
Булат ОКУДЖABA,
Валентин ОСКОЦКИЙ,
Григорий ПОЖЕНЯН,
Анатолий ПРИСТАВКИН,
Лев РАЗГОН,
Александр РЕКЕМЧУК,
Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ,
Владимир САВЕЛЬЕВ,
Василий СЕЛЮНИН,
Юрий ЧЕРНИЧЕНКО,
Андрей ЧЕРНОВ,
Мариэтта ЧУДАКОВА,
Михаил ЧУЛАКИ,
Виктор АСТАФЬЕВ

«Под сень надежную закона…»

На днях мы, давние оппоненты, чтобы не сказать проще — многолетние враги, сели за один стол. Сели не потому, что по-христиански простили друг другу, а потому, что в жизни каждого человека есть ценности, которые ему дороже самого себя, своих бессонных ночей, смертельных обид и отчаяний. Ценности эти — Родина и Свобода. Сегодня они в опасности.

Инициатор и посредник этой встречи водил сияющим глазом и приговаривал: «Вот так бы Руцкому с Ельциным», а на столе лежала газета «Сегодня», где в редакционной врезке к статье «Буду резать, буду бить» (какие светлые, однако, перспективы…) было написано: «Городу требуется не трубка мира, а ЧК». А через несколько абзацев: «Какие еще нужны доказательства? К чему, пардон, эти формальности буржуазного судопроизводства? ЧП чтит дух, а не букву закона». Газета была не красная, не коричневая, не «День» или «Пульс Тушина», а самая что ни на есть прогрессивная, либеральная и демократическая. Несколькими днями раньше 42 известных литератора в «Известиях» заявили: «Хватит говорить… Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу». Среди литераторов не было ни Проханова, ни Проскурина. К жестким мерам призвали самые достойные люди — сплошь демократы и гуманисты, духовные наследники великого поэта, который любезен нам помимо всего прочего тем, что «милость к падшим призывал». Обратите внимание — «к падшим», то есть к тупым негодяям и нераскаянным грешникам тоже.

Это нагнетание жестокости живо напомнило нам рецепт по благоустройству родины одного старого эмигрантского писателя.

— Я знаю, — сказал он, — что надо сделать, чтобы в России все стало хорошо: надо повесить всех коммунистов.

— Вас не смущает, что их 16 миллионов? — спросил тогда диссидент и правозащитник Борис Шрагин.

Но писателя это не смутило. И, разумеется, о том, какая часть нации опять уйдет в палачи и вертухаи, чтобы перевешать эти миллионы, он тоже не задумывался. Тем более что и разговор был лирический, теоретический и неформальный.

Что вам дороже: человеческие жизни или коммунистические принципы? Ибо патологическая боязнь неугодного слова — это и есть сталинизм.

Сегодня в стране случилось страшное: танки, пушки, стрельба, жертвы, победители и побежденные. Газеты полны благородной ярости. Фашизм не пройдет! Фашисты — это, естественно, побежденные. А победитель — наш любимый вождь и президент. Ура. Почти единодушно российская интеллектуальная элита поддержала Ельцина, и никто не сказал: «Господин президент! Почему Вы стреляли в свой народ? Верховный совет плохой? Так это Ваш Верховный Совет, это парламент Вашего народа, и другого народа у Вас не будет. Потому что Вас выбрали президентом всея Руси, а не только своей команды. Господин президент! В Вашем конфликте с Верховным советом виноваты как минимум обе стороны, и, может быть, больше виноват тот, у кого больше власти». Предвидим возражение. А «Останкино»? Штурм? Кровь?

В ответ мы спросим вас, братья по разуму: что бы случилось, если бы вышел Верховный совет в эфир со своим дурацким парламентским часом и кто-нибудь прокричал с экрана что-нибудь непотребно-призывное? Сколько жизней было бы спасено. Что вам дороже: человеческие жизни или коммунистические принципы? Ибо патологическая боязнь неугодного слова — это и есть сталинизм. Неужели вы все — коммунисты, ибо кто, кроме них, готов был заткнуть рот оппоненту любой целой: умрем, но не уступим, а заодно еще не одну сотню народу положим…

И наконец, не забудем, что трагедия началась с президентского указа, и спросим хотя бы себя: неужели глава государства настолько близорук, что не мог рассчитать последствий, когда нарушал закон, по которому стал президентом? И каков в этих событиях процент президентской близорукости, а каков — расчета? Но не называется ли такой расчет провокацией?

И еще: откуда появилось это странное убеждение, что демократия — это Ельцин и ничего, кроме Ельцина? Живут себе народы разных стран, Франция, скажем, или Германия, без всякого Ельцина, но вполне при демократии… И опять же: без президентов демократии бывают, а вот без парламента, без независимого суда, без свободы печати и неприкосновенности личности — нет.

Мы не защищаем Верховный совет. Иногда он бывал ужасен. Но это был пока что первый, понимаете, первый парламент России, избранный на альтернативной основе. Хорошо англичанам: у них этой, как говорил тов. Ленин, «говорильне» уже почти 800 лет. Было время подучиться. А нам, что делать нам, если плохо умеем? Отказаться от этой идеи? Прикрыть по указу? Отключить свет и канализацию? Но даже Хасбулатов имеет право есть, пить и спускать за собой воду.

Во всем цивилизованном мире отношения президента и парламента регламентируются не личными симпатиями, а только законом. Вот французский президент может распустить Национальную ассамблею, а американскому конституция такого права не дает, и если Клинтон завтра замахнется на конгресс — мы не завидуем Клинтону. Свое «Лефортово» ему обеспечено. Ибо, как сказал поэт, обращаясь к владыкам:

Склонитесь первые главой
Под сень надежную закона…

Надеемся, все знают, чей стих? А ведь мальчишка был, сопляк 18-летний, но как четко, как чеканно сформулировал, что надо России…

Поэтому не перевыборы.

Только отставка.

Монастырь.

Грехи замаливать.

Андрей Синявский, Владимир Максимов, Петр Егидес