В 1991 году американский политолог польского происхождения (в 1965 году 25-летним аспирантом остался в США, будучи на стажировке), профессор Нью-Йоркского университета Адам Пшеворский выпустил книгу “Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America” (New York: Cambridge University Press), написанную по следам перехода восточноевропейских социалистических режимов к демократии. В центре внимания автора — проблемы «транзитологии», перехода от одной политической системы к другой и препятствия, встречающиеся на этом пути, смысл и значение социальных институтов и способы их строительства. ОУ публикует фрагмент, посвященный сценариям распада авторитарных режимов.
Переходы к демократии
Стратегическая проблема переходного периода — прийти к демократии, не допустив, чтобы тебя убили те, у кого в руках оружие, или уморили голодом те, кто контролирует производственные ресурсы. Уже из самой этой формулировки следует, что путь, ведущий к демократии, тернист. Конечный результат зависит от пути.
В большинстве стран, где была установлена демократия, она оказалась непрочной, в некоторых из них переход вообще заклинило. Для всякого перехода центральным является вопрос прочной демократии, то есть создания такой системы правления, при которой политические силы ставят свои ценности и интересы в зависимость от не определенного заранее взаимодействия демократических институтов и подчиняются результатам демократического процесса. Демократия прочна, когда большинство конфликтов разрешается посредством демократических институтов, когда никому не позволено контролировать результаты ех post и они не предрешены ех апtе; когда результаты значи¬мы в известных пределах и вынуждают политические силы им подчиняться.
Заметим, что процесс распада авторитарного режима можно повернуть вспять, как это случилось в 1968 году в Чехословакии, в 1974-м — в Бразилии и в 1981-м — в Польше. Он может привести к новой диктатуре, как это произошло в Иране и в Румынии. И даже если не будет установлена старая или какая-нибудь новая диктатура, переход может остановиться на полдороге и вылиться в такую форму правления, которая ограничивает конкуренцию или оказывается под угрозой военного вмешательства. Но в том случае, когда все же удается прийти к демократии, она не обязательно оказывается прочной. При определенных условиях деятельность демократических институтов может привести к тому, что в конце концов отдельные влиятельные политические силы сделают выбор в пользу авторитаризма. Следовательно, прочная демократия — это всего лишь один из возможных исходов процесс распада авторитарных режимов.
Рассмотрим весь спектр возможностей, связанных с различными ситуациями переходного периода, с теми моментами, когда авторитарный режим распадается и на повестку дня встает вопрос демократии. В зависимости от целей и ресурсов конкретных политических сил и структуры возникающих конфликтов вырисовываются пять возможных исходов этого процесса.
1. Структура конфликтов такова, что ни один демократический институт не может утвердиться и политические силы начинают бороться за новую диктатуру.
Конфликты, касающиеся политической роли религии, расы или языка, меньше всего поддаются разрешению с помощью институтов. Наиболее характерным примером в этом отношении является, пожалуй, Иран.
2. Структура конфликтов такова, что ни один демократический институт не может утвердиться и всё же политические силы соглашаются на демократию как на временное решение.
Классический пример подобной ситуации предложил О’Доннелл в своем исследовании Аргентины 1953–1976 годов. Основными предметами экспорта в аргентинской экономике были дешевые товары; демократия там появляется как результат коалиции городской буржуазии и го¬родских масс (альянс «город–город»). Создаваемые на основе данного альянса правительства стремятся наладить потребление на внутреннем рынке. Через некоторое время эта политика приводит к кризису платежного баланса и побуждает городскую буржуазию вступить в союз с земельной, в результате чего образуется коалиция «буржуазия–буржуазия». Эта коалиция стремится снизить уровень массового потребления и нуждается для этого в авторитаризме. Но по прошествии времени городская буржуазия обнаруживает, что осталась без рынка, вновь меняет союзников, на этот раз возвращаясь к демократии. Исследуем этот цикл на этапе, когда диктатура только что распалась. Главная действующая сила — городская буржуазия — может выбрать одно из трех: а) сразу установить новую диктатуру; б) согласиться на демократию, затем, когда наступит кризис платежного баланса, сменить союзников; в) сделать выбор в пользу демократии и поддерживать ее в дальнейшем. Имея в виду экономические интересы городской буржуазии, а также структуру конфликтов, оптимальной следует считать вторую стратегическую линию. Отметим, что дело здесь не в какой-то близорукости: городская буржуазия сознает, что в будущем ей придется изменить свой выбор. Демократия служит оптимальным переходным решением.
3. Структура конфликтов такова, что, если ввести отдельные демократические институты, они могли бы сохраниться, однако соперничающие политические силы борются за установление диктатуры.
Подобная ситуация может возникнуть, когда предпочтения политических сил различны в отношении конкретных институциональных структур; например, в отношении унитарной или же федеративной системы. Одна часть населения какой-либо страны выступает за унитарную систему, другая — за федеративную. Что произойдет при таких обстоятельствах — неясно. Возможно, что, если какая-то институциональная структура будет временно принята, это обретет силу договора и утвердится. Однако весьма вероятным является открытый конфликт, дегенерирующий до состояния гражданской войны и диктатуры.
4. Структура конфликтов такова, что в случае введения некоторых демократических институтов они могли бы выжить, однако соперничающие политические силы соглашаются на нежизнеспособную институциональную структуру.
Но разве это не какое-то извращение? Тем не менее существуют ситуации, при которых следует ожидать именно этого исхода. Что же дальше? Предположим, что некий военный режим ведет переговоры о передаче власти. Силы, представляемые этим режимом, предпочитают демократию с гарантиями их диктаторских интересов, но боятся демократии без гарантий больше, чем статус-кво. И они в состоянии поддерживать диктаторский режим, если демо¬кратическая оппозиция не соглашается на институты, которые бы обеспечивали им такую гарантию. Оппозиция, со своей стороны, понимает, что, если она не согласится на эти институты, военные вновь «закрутят гайки». И в результате на свет появляется демократия «с гарантиями». Если же вновь созданные демократические институты начинают подрывать власть военных, долго им не продержаться. В подоб¬ных ситуациях проявляются политическая близо¬рукость, отсутствие знаний. Классический пример — события в Польше.
5. Наконец, структура конфликтов (дай-то бог) такова, что некоторые демократические институты могли бы сохраниться, и, когда их вводят, они действительно оказываются прочными.
Условия, при которых появляются эти результа¬ты, пути, ведущие к ним, составляют тему настоящей работы. Прологом к ней являются выборы институтов. Это происходит в двух различных контекстах: когда старый режим передает власть в результате переговоров и когда он распадается и проблема создания новых демократических институтов полностью переходит в руки nротодемократических сил.
<...>