Год столетия со дня рождения Юрия Павловича Спегальского (3 июня 1909 года) начался с 40-летней годовщины его кончины (17 января 1969 года).

Соседство этих дат глубоко символично и отражает весь трагизм судьбы Юрия Спегальского — единственного человека, создавшего план комплексной реставрации памятников истории и культуры Пскова. План, воплощение которого в жизнь могло сделать Псков едва ли не единственным городом в России, в котором дошедшее до ХХ века историческое архитектурное наследие было бы спасено, сохранено и воссоздано. Именно это (и только это!) могло сделать Псков одной из культурных столиц Европы.

Неисполненное завещание

Уроженец Пскова, житель блокадного Ленинграда, один из спасителей главных доминант его архитектуры от разрушения во время войны (это отдельная героическая страница его биографии), Юрий Спегальский, чудом выживший в 1941–1942 годах, уже к 1943 году приходит к своей главной идее — как можно и нужно восстанавливать его родной Псков.

Наверно, мысли о Пскове в блокадном Ленинграде во многом спасли его от смерти: ¹

Уже в 1943 году, когда Псков еще находился в оккупации, Спегальский написал письмо академику И.Э. Грабарю с просьбой — после освобождения Пскова направить его на восстановление псковских памятников.

В 1944 году он возвращается на руины родного города, и 5 ноября его назначают начальником Псковской областной инспекции охраны памятников.

Тогда, после Великой Отечественной войны, осознание места и роли Пскова в русской культуре было несопоставимо точнее, чем сейчас, в начале XXI века. 1 ноября 1945 года Псков был включен в число 15 старейших русских городов, которые подлежали первоочередному восстановлению.

Титанические труды Юрия Спегальского увенчались созданием в 1946 году первой в истории города проектно-реставрационной мастерской, которую возглавил сам Юрий Павлович. Первых рабочих для мастерской он искал, обходя псковские дворы, подвалы и землянки.

Первый коллектив проектно-реставрационной мастерской прошел весь город — шаг за шагом, — обследовал и описал памятники архитектуры, создал проекты их реставрации. На ватманских листах засияли в своей подлинной красе памятники европейского значения, стены которых пощадила война. В голодное время, когда мысль о хлебе насущном владела не только большинством рядовых людей, но и властями, Спегальский смог добиться невероятных решений.

29 декабря 1945 года (эту дату Пскову надо бы отмечать) было принято постановление Псковского областного Совета депутатов трудящихся о проекте генеральной планировки Пскова. Уже тогда, в год окончания войны, в «Основных положениях генплана города Пскова» было сказано, что «город Псков восстанавливается как административно-политический, хозяйственно-культурный и промышленный центр Псковской области и как центр уникальных памятников древнерусского зодчества» (выделено нами. — Ред.).

В том же постановлении в разделе «Строительное зонирование» специально указывалось, что необходимо «центральную часть города, в которой сосредоточено подавляющее количество памятников древнерусской архитектуры, рассматривать как зону особого режима застройки. Застройку или снос зданий производить только по согласованию с органами охраны памятников архитектуры. Микрорайоны города, застроенные зданиями, представляющими особую историко-художественную ценность… считать особыми зонами с созданием в них соответствующего режима застройки и благоустройства».

Спегальский добился тогда сохранения в генплане восстанавливаемого города древних градостроительных участков с фрагментами планировки – улицами, площадями, памятниками архитектуры. Он писал:

Ленинградские архитекторы во главе с Н.В. Барановым, разрабатывавшие генплан Пскова, согласились с Ю.П. Спегальским. Первоначально предложенный ими вариант генплана был полностью переработан с непосредственным участием Спегальского.

В течение двух лет после 1945 года, в 1946–1947 годах, Юрий Спегальский разработал практически первый в российской истории проект планировки охранных зон, или архитектурных заповедников. Впервые были даны формулировки строительных режимов зон охраны памятников и впервые разработаны охранные мероприятия. Написанная им «Пояснительная записка к проекту планировки архитектурных заповедников в г. Пскове. 1946–1947 гг.» стала модельным проектом сохранения и музеефикации памятников истории и культуры в живом организме современного города.

«Пояснительная записка» была направлена в Комитет по делам архитектуры при Совете министров СССР.

Рецензировали ее профессор Д.П. Сухов и главный архитектор сектора фиксации и методики реставрации памятников архитектуры Академии архитектуры СССР П.Н. Максимов, который отметил: «…Полагаю, что в связи с объявлением архитектурными заповедниками ряда территорий в наших городах будет своевременным выработать твердое правило как застройки этих территорий, так и их режимов и содержания, что не менее важно, чем проекты их осуществления».

25 ноября 1947 года из Комитета по делам архитектуры при Совете министров СССР в Псков пришел ответ: «Главное управление охраны памятников, рассмотрев представленные эскизы планировки заповедников г. Пскова Ю.П. Спегальского, считает необходимым… всемерно форсировать работу по проектированию заповедника».

Уже в 1947 году Спегальский приступил к воплощению своих проектов.

Но его деятельность, требующая бережного и чуткого обращения с архитектурным наследием Пскова, быстро вступила в противоречие с мнением многих местных руководителей. Дело дошло до обвинений Спегальского в том, что он вообще не хочет восстановления и реконструкции города. Началась газетная травля. В заказных статьях писалось о том, что Спегальский намерен застроить Псков деревянными рублеными избами. Чудовищно извращенный образ Спегальского попал даже на страницы романа влиятельного партийного писателя. В самом конце 1947 года Спегальский не только ушел из созданной им Псковской реставрационной мастерской, но и вынужден был уехать из Пскова.

Это был роковой и для города, и для ученого день.

Но именно борьба Спегальского в 1945–1947 годах за архитектурный облик Пскова спасла большинство дошедших уже до XXI века памятников его истории и архитектуры. Реальной альтернативой проекту Спегальского были безумные планы «оставить в Пскове две-три церкви, остальные разобрать за ненадобностью» и т.д. Эти варварские намерения высказывались совершенно открыто, и нет сомнения, что, если бы не было сопротивления Спегальского и созданного им проекта охранных зон, в значительной части вошедшего в генплан города 1945 года, они были бы осуществлены — так, как это произошло в значительной части исторических городов России.

Спегальский лично спас Псков от второго в середине ХХ века разрушения, которое могло стать полностью фатальным. Его проект охранных зон, его концепция подхода к реставрации памятников архитектуры словно создали вокруг исторического Пскова еще одну крепостную стену, даже пробив которую затем во многих местах, варвары от архитектуры и строительства не смогли полностью уничтожить великий город.

Но и работая после 1948 года в Ленинграде, Новгороде, Старой Ладоге, Торопце, Юрий Павлович жил Псковом, только Псковом.

Псков не отпускал Спегальского ни на день, ни на час. В январе 1953 года Спегальский сделал доклад в Ленинградском отделении Союза советских архитекторов на тему «По вопросу о состоянии дела охраны и реставрации памятников архитектуры в г. Пскове». Он бывал в Пскове ежегодно, ходил по городу, отмечал все трагические изменения в его архитектурном облике.

В 1963 году, заключая книгу «Псков», он писал:

…Мучительное и вынужденное расставание Спегальского с Псковом продлилось 20 лет.

В 1968 году появилась возможность вернуться к работе в Псковской реставрационной мастерской. Осенью Спегальский буквально бросает все в Ленинграде, меняет свою ленинградскую квартиру на квартиру в Пскове и спешно переезжает. В какой-то момент ему показалось, что задуманное еще может быть воплощено, хотя в письме супруге, Ольге Константиновне Аршакуни, с которой свела его в свое время ленинградская блокада, он писал, что поедет в Псков умирать.

Спегальский покидал Псков сорокалетним и еще полным сил, а возвращался шестидесятилетним и больным, хотя это было совершенно незаметно внешне.

Все свои последние месяцы он посвятил проекту комплексной реставрации памятников архитектуры Пскова. Он практически завершил этот труд: «Перспективный план реставрации, восстановления и консервации памятников архитектуры города Пскова» стал его завещанием — как современникам, так и потомкам.

Неисполненным завещанием.

…17 января 1969 года Спегальский оторвался от рукописи и вышел на улицу из квартиры 74 в доме номер 14 по Октябрьскому проспекту, ему захотелось свежего воздуха. На улице его и настиг третий инфаркт.

На рабочем столе у отложенных в сторону очков осталась недописанной страница, каждое слово на которой сейчас, из 2009 года, воспринимается как неуслышанный крик о помощи, как подлинная трагедия псковской архитектуры и культуры в целом:

На этом рукопись обрывается.

Непростительная ошибка

Прямых правопреемников Псковских реставрационных мастерских, созданных в свое время Юрием Спегальским, в Пскове сейчас нет. Ни организационно, ни сущностно.

Есть строительная организация — ЗАО «Реставрационная мастерская», повторяющая в своем названии ключевые слова названия организации, созданной Спегальским, можно сказать, намекающая своим названием на наследование традициям псковской реставрации. У «Реставрационной мастерской» есть лицензия на ведение реставрационных работ. И, конечно, лицензия на строительные работы. Именно они, что вполне понятно, приносят этой организации основной доход.

ЗАО «Реставрационная мастерская» стало широко известно в Пскове после яростного лоббирования строительства и возведения в зоне регулируемой застройки на площади Героев-десантников, в 180 метрах от Покровской башни, крупнейшей крепостной башни Европы XV–XVIII веков, непосредственно в исторической панораме реки Великой, где высота строений не может превышать 17 метров (5 этажей), 35-метрового 10-этажного здания.

Слава оказалась громкой. Очень громкой. Ни один строительный проект за все постсоветское время не вызывал в Пскове таких общественных дискуссий и таких категорических и мотивированных возражений. Но, несмотря на все протесты и очевидную незаконность стройки, она была разрешена Управлением строительства и архитектуры Пскова и реализована. Формальное запоздалое признание прокуратурой области стройки незаконной ничего уже не изменило.

Псковское областное телевидение (ГТРК «Псков») при подготовке сюжета, посвященного году Спегальского и состоянию псковской реставрации сегодня, попросило директора «Реставрационной мастерской» Евгения Макарова дать комментарий.

Сюжет вышел в свет 15 января. В нем были показаны две картинки: дом на площади Героев-десантников в его полный беззаконный рост и анимация этого же дома, если бы его высота соответствовала закону. Как говорят в таких случаях, это «две большие разницы». Что и показали псковскому зрителю.

В комментарии журналисту Марине Михайловой в ответ на вопрос, почему так мало проводится в Пскове сегодня реставрационных работ, Евгений Макаров сказал буквально следующее: «Я считаю, что много проблем в городе и области. И это не предмет первой необходимости… У нас на сегодняшний день… есть какие-то более первостепенные задачи, которые нужно решать у нас. Да? А до реставрации руки когда-то дойдут. Это мое видение».

Сюжет вышел в свет в псковских «Вестях» трижды. А на четвертый и пятый раз (в вечернем и ночном эфире) Евгений Михайлович произносил уже другую фразу: «Мы бы с удовольствием занимались только реставрацией. Но на сегодняшний день в Пскове нет ни концепции, ни финансирования под тот объем, который мы можем выполнять».

Как стало известно вечером того же дня псковским архитекторам, выход в эфир фразы о том, что реставрация не являются «предметом первой необходимости» и «первостепенной задачей», вызвал гнев г-на Макарова. Он обратился в ГТРК «Псков» с требованием снять сюжет с эфира.

Вот ведь какой эффект могут вызвать у человека, нечаянно сказавшего то, что думает, его собственные слова. Нечаянно прозвучавшая правда, неопровержимым доказательством которой является дом на площади Героев-десантников около Покровской башни. Ведь правда страшна не сама по себе, а тогда, когда она становится публичной, известной. Вот — вылетел воробей правды, теперь не поймаешь.

К чести псковского телевидения, сам сюжет из эфира не сняли. И трагический видеоряд с разрушающимися псковскими памятниками архитектуры, и наглядную анимацию с «приведением дома на площади Героев-десантников в соответствие с законом» телевидение оставило. Хотя, зная напор Евгения Макарова при продвижении строительства многоэтажного дома, можно предположить, что́ услышали в тот день о себе сотрудники псковского телевидения.

18 января в «Событиях недели» Евгению Макарову ответила председатель Псковского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Ирина Голубева: «Концепция реставрации есть. Она разработана Спегальским. Заложена в федеральный закон. Нет только людей с гражданской позицией, которые отвечают за реализацию проектов. А памятники разрушаются каждый день и каждый час».

Спегальский — альфа и омега не только псковской, но и российской реставрации, о чем напомнил в том же сюжете председатель Ассоциации реставраторов России Савва Ямщиков: «Юрий Спегальский — это символ возрождения Пскова. С него оно начиналось. Потом появились Всеволод Петрович Смирнов, Борис Степанович Скобельцын, Михаил Иванович Семенов. Для меня это образец служения охране нашей культуры. Это имя всероссийского звучания».

Да, разработанная Спегальским еще в осажденном Ленинграде и доведенная до совершенства в «Перспективном плане реставрации, восстановления и консервации памятников архитектуры города Пскова» концепция реставрации памятников истории и культуры сейчас стала нормой Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». Именно этим законом установлено, что «в историческом поселении государственной охране подлежат все исторически ценные градоформирующие объекты: планировка, застройка, композиция, природный ландшафт, археологический слой, соотношение между различными городскими пространствами (свободными, застроенными, озелененными), объемно-пространственная структура, фрагментарное и руинированное градостроительное наследие, форма и облик зданий и сооружений, объединенных масштабом, объемом, структурой, стилем, материалами, цветом и декоративными элементами, соотношение с природным и созданным человеком окружением» ² .

Именно эти нормы были грубо, нагло и с каким-то изощренным архитектурным садизмом попраны при строительстве многих объектов в Пскове, в том числе и дома на площади Героев-десантников. И понимать это не только в годовщину кончины Спегальского и год столетия со дня его рождения — долг всех, от кого зависит хоть в какой-то мере состояние памятников архитектуры в Пскове и его современная застройка.

29 декабря 2008 года с большой помпой в Пскове прошла встреча ответственного секретаря комиссии по делам ЮНЕСКО Министерства иностранных дел Григория Орджоникидзе и председателя Российского национального комитета Всемирного наследия Игоря Маковецкого с администрацией Псковской области. Высокие договаривающиеся господа подписали соглашение по объединению усилий для продвижения номинации «Большой Псков» в Основной список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Объект «Большой Псков», включающий основные достопримечательности не только исторического центра Пскова, но также и Изборска, был включен в Предварительный список Всемирного наследия ЮНЕСКО в 2002 году. В Основном списке Всемирного наследия ЮНЕСКО сейчас находятся только 22 объекта культурного и природного наследия России.

Мы не знаем, где была и что желала «высокая договаривающаяся сторона» из Москвы, представляющая российские интересы в ЮНЕСКО, в тот момент, когда в Пскове морально уничтожали «Золотой набережной» Кремль и высотным зданием — Покровскую башню. В Пскове господ не было точно, их позиция нигде и никак не была заявлена. Но мы знаем, что администрация Псковской области, давшая в лице комитета по культуре и туризму согласование на возведение скандального здания, даже после требований специалистов и местного общества (прошли — после обращения в прокуратуру — и публичные слушания) согласование не отозвала и строительству дома никак не воспрепятствовала.

Мы знаем также, что требования ЮНЕСКО к объектам Всемирного культурного наследия очень строги, именно по этой причине их в этом списке так немного. И среди этих требований — сохранность исторического ландшафта (на что сразу после войны обращал внимание Юрий Спегальский), чистота видовых панорам, неприкосновенность исторической архитектуры. Концепция реставрации памятников архитектуры Спегальского полностью находится в русле современных принципов и правил ЮНЕСКО.

Вот что гласят «Рекомендации об охране в национальном плане культурного и природного наследия» ЮНЕСКО, утвержденные 16 ноября 1972 года:

«Культурное и природное наследие является богатством, охрана, сохранение и популяризация которого возлагают на государства, на территории которых оно находится, обязательства как перед своими гражданами, так и перед всем международным сообществом; государства-члены должны принимать необходимые меры для выполнения этой обязанности… Поскольку конечной целью охраны, сохранения и популяризации культурного и природного наследия является развитие человеческой личности, государства-члены должны по мере возможности направлять свою деятельность таким образом, чтобы культурное и природное наследие не рассматривалось как тормоз национального развития, а стало определяющим фактором такого развития… Охрана, сохранение и популяризация культурного и природного наследия должна рассматриваться как один из существенных аспектов планов регионального развития и общего планирования на национальном, областном и местном уровнях.

Работы, осуществляемые в отношении культурного наследия, должны иметь целью сохранение его традиционного вида, недопущение любых новых построек или любых переделок, которые могли бы нарушить его объемное или цветное соотношение с окружением… Поскольку связи между памятником и его окружением, установленные временем и людьми, имеют чрезвычайную важность, они ни в коем случае не должны, как правило, разрушаться или уничтожаться. Не должна разрешаться, как правило, изоляция памятника путем уничтожения окружающей среды… Должен разрабатываться план охраны, сохранения, развития и восстановления исторических и художественных ансамблей. В нем должны указываться периферийные пояса охраны, излагаться условия использования земли и указываться здания, подлежащие сохранению, и условия такого сохранения. Этот план должен включаться в общую политику планирования города и страны для данных районов» ³ .

«Золотая набережная» в Пскове полностью уничтожила ландшафт берега реки Псковы перед Кремлем на месте бывшего Рыбного торга (именно он располагался на том месте, где сейчас лежит поднявшая уровень берега бетонная подушка, обложенная булыжниками, брусчаткой и опять же бетоном и заставленная не имеющими ничего общего с исторической застройкой домами в стиле «еврокапремонт»).

Точно так же сейчас в стиле «евроремонта», без всякого соблюдения традиций псковских зодчих, производится той же «Реставрационной мастерской» реставрация («реставрация»?) крупнейшего храма Запсковья и одной из двух главных архитектурных доминант в этом районе исторического Пскова — церкви Богоявления с Запсковья. Вместо «дышащей», шершавой, одухотворенной обмазки стен, волнующихся от каждого солнечного луча, даже рассеянного облаками, нам предстают теперь гладкие, как бетонная плита, плоскости. Это не реставрация!!! Это евроремонт. Ушла традиция. Как родниковая вода в землю.

Высотка на площади Героев-десантников «убила» историческую панораму реки Великой в районе Покровской башни, и ни одна видовая точка на левом берегу Великой, в том числе ключевая, исторически принципиальная — от Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря, древнейшего каменного сооружения Пскова (XII век), — не позволяет даже после возможной реставрации шатра увидеть Покровскую башню в подлинном историческом окружении. Точно так же еще в советские годы с появлением проклятия набережной реки Великой – гостиницы «Интурист» (видит Бог, не просто так никак не удается ее достроить) был «убит» вид на Мирожский монастырь от Кремля — одна из самых принципиальных вековых визуальных связей исторического Пскова в ареале реки Великой.

Для того чтобы это понимать, достаточно прочитать и понять Юрия Спегальского. И выполнять Федеральный закон. Я не берусь судить, как обстоят дела в «Реставрационной мастерской» с деловой репутацией, честью и достоинством, но с пониманием культурного и нормативного наследия Юрия Спегальского там явно не в ладах. Именно не в ладах. И нет с ними сладу.

Кто там хотел внести Псков в Основной список Всемирного наследия ЮНЕСКО? Перечитайте (или прочитайте впервые) Юрия Павловича Спегальского. Поймите, в каком городе вам выпало счастье жить. Восстановите исторический ландшафт реки Псковы перед Кремлем. Восстановите историческую панораму реки Великой хотя бы в районе Покровской башни. Хотите в ЮНЕСКО? Уберите лишнее. Освободите Псков.

На кресте

Пришедшим 17 января 2009 года на Мироносицкое кладбище к могилам Юрия Спегальского и Ольги Аршакуни открылась, словно видение и чудо, картина: на край перекладины намогильного креста Юрия Спегальского во время литии сел голубь. Взлетал несколько раз и снова возвращался.

Мы знаем, откуда этот голубь. Это голубь, которого посадил на рукотворный кованый крест над могилой Анны Андреевны Ахматовой в 1967 году Всеволод Петрович Смирнов — архитектор, каменщик, своими руками отреставрировавший Покровскую башню. И скончавшийся в 1996 году — после того как сгорел ее шатер.

Не было, не было рядом господ застройщиков, играющих, как бетонными чушками, словами «реставрационная мастерская», «золотая набережная», «развитие архитектуры». Не видели они этого голубя. Не явился он им, а и явился бы — не поняли, не прочитали бы эту трагическую цитату, не узрели бы взмах сизого крыла над заснеженным мартирологом псковских святых. У них другие «видения».

Стоит, разрушаясь на наших глазах, на берегу Великой храм Георгия со Взвоза, в метрической книге которого в 1909 году было записано, что у Ольги Федоровны и Павла Константиновича Спегальских родился сын Юрий, которому при крещении дали имя Георгий.

Георгий Победоносец. Георгий, поражающий Змия. Георгий, приносящий славу.

Кому нужен его подвиг? Кому нужна его слава?

Не сбылась мечта Юрия Павловича Спегальского о том, что «псковская старина… приближается к нам… Псковским памятникам суждено теперь не разрушаться и не исчезать с лица земли, а возрождаться к жизни с тем, чтобы послужить еще многим людям…».

Святое для него слово «реставрация» стало источником даже не просто заработка, а приработка — по случаю, между делом, а не смыслом жизни, не судьбой, не Божьим промыслом. Бывает, когда нет или не хватает денег. В том числе и на реставрацию. Это тяжело, но исправимо. Отсутствие денег лечится их приходом.

А чем лечится отсутствие исторической памяти? Чем лечится отсутствие любви к родному городу, непонимание его исторического и культурного наследия, неуважение к его святыням? Чем лечится варварство?

Чем???

Вот самый важный вопрос, на который должен ответить Псков в год столетия со дня рождения Юрия Павловича Спегальского и год сорокалетия со дня его кончины.