<…>

Вообще, я просто хотел обсудить два вопроса. Первый — что такое азиатская модель развития, какую роль там играет государство, какие экономические двигатели за этим ростом стоят. Второй вопрос — именно случай Китая.

Первый вопрос очень актуален на самом деле: если смотреть на сегодняшний Китай, то за последние 2–3 года темп реального роста ВВП — выше 10%. Это впечатляюще, если смотреть на прошлые 20 лет: средний годовой темп — 9,5–9,7%. В этом отношении Китай является современным рекордсменом: по сегодняшней статистике нет такой страны, которая на протяжении 20–30 лет достигла средневзвешенного темпа реального роста свыше 10%.

Это пример успешной в этом плане экономики. Но не стоит забывать, что Китай — не единственная страна данного региона. Если стоять на восточном побережье Китая и кидать камни — попадешь в другую страну, в течение 20–30 лет достигшую почти тех же успехов, тех же темпов роста. Я говорю про Японию, в которой с 1950 года по 1975-й где-то 8,5% годового роста. В Корее тоже 8,5%, в Тайване — 9,1% с 1960 года. Не следует забывать, конечно, Сингапур, Гонконг, Таиланд, Малайзию — они все в течение трех десятилетий приблизились к 9% реального роста ВВП. Так что, с одной стороны, Китай — это удачный пример, а с другой — это просто последний пример азиатских высоких темпов развития.

Поэтому первый вопрос все-таки — что такое «азиатская модель», почему именно там, почему именно эти страны, почему именно за последние 30–40 лет. Конечно, там 10, 20, 30 лет идут бурные споры, окончательный ответ не дан. В связи с тем, что они развиваются уже давно, экономисты сделали определенные выводы.

Если сделать разбивку этих цифр — 9% роста — на определяющие факторы, оказывается, что темпы общей производительности (total factor productivity), которая не связывается с ростом населения или с ростом капитала, достаточно солидные, но не более, чем, скажем, в Европе или в Штатах: 1–2% в году из общего роста можно приписать к производительности. Еще как бы 2% — это рост населения и перераспределения населения, сельского хозяйства — таких отраслей, как промышленность и сервис. Все остальное, иногда больше 4–5% из общего роста, — это просто голое накопление капитала. Почему в Штатах — 3–4%, а в Латинской Америке — 4–5%, почему в Азии — 8–9%? Есть одно объяснение: на самом деле инвестировали намного больше. В Азии накопление капитала по темпу в три раза превышало темпы в Штатах, Европе, в два раза превышало до сих пор то, что принято в других развивающихся странах. Так что, если надо объяснить Азию, объяснить Китай, надо объяснить, чем вызвана эта огромная быстрая мобилизация капитала. Объясняя это, можно сказать, что азиатские страны, в том числе и Китай, много инвестируют, потому что они мало потребляют и национальная доля сбережений просто огромная. Если смотреть на Соединенные Штаты, то национальный валовой продукт в экономике — меньше 10% на сегодняшний день. Если посмотреть на Европу, данная цифра может колебаться от 18 до 20%. Если взять Азию, то в период высокого роста эта цифра составит 35%, если не сорок. Сегодняшний Китай — от 45 до 50%. Это средства, которые не идут на потребление, а идут на огромные темпы инвестирования, накопления капитала, и всё.

Если объяснять Азию, нужно исходить из того, что они просто больше сберегают каждый год. Больше сбережений — больше роста. Как говорил знаменитый экономист Пол Кругман, prosperation not inspiration: это просто своим потом, своей кровью они добились таких хороших, таких солидных успехов.

Теперь — к сути дела. Прежде всего я хотел бы еще пару моментов добавить. Азиатской модели свойственны три фактора. Первый — высокие доли сбережения в экономике и тем самым большие накопления.

Второй фактор — это ориентация на экспорт: ни одна из данных стран быстро не развивалась без очень высоких темпов экспорта. Почему экспорт? Во-первых, он позволяет нанять много людей: вытащить рабочую силу из сельского хозяйства, перераспределить в отрасли производства и услуг. Естественно, самый трудоемкий — это экспорт: тряпки, обувь, мебель, электроника и т.д. — без этого просто такое перераспределение не сделаешь. Во-вторых, высокие темпы экспорта позволяют много импортировать, а если посмотреть на эти страны, там очень много импортированного: сырье, материалы, продукция машиностроения — этого они сами пока не могли делать, они все это брали за счет экспорта. Так что экспорт — второй фактор.

Третий фактор — это отсутствие демократии в перечисленных странах, начиная с Японии. Китай, Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг, Таиланд, Малайзия, Индонезия — ни одна из этих стран за весь период высокого роста не имела многопартийной демократии. Там идут, конечно, бурные споры: почему это так, чем это вызвано. Это можно толковать по-разному. Первое объяснение — демократия мешает расти. Например, Индия с 1960-х годов до недавнего времени не могла достичь того, что достигла Восточная Азия, только потому, что политический фактор (демократические выборы) мешал. Филиппины, иногда Индонезия — то же самое.

Можно истолковать по-другому: тем, что слишком быстро развивались и просто забыли про демократию, про либеральные взгляды, про политические вопросы, успокоились тем, что очень хорошо живут и экономика растет. В то же самое время в Филиппинах, в Индии очень низкие темпы роста — все озабочены другими вопросами: перераспределением ресурсов и т.д.

Я не политолог, я не буду слишком углубляться в этот вопрос, но следует отметить, что во всех удачных примерах высокого роста в Азии многопартийная система просто отсутствует. Она появилась намного позже, когда достигли достаточно стабильного уровня среднего класса, тогда они все начали быстро развивать демократию.

С другой стороны, стоит еще заметить, что во всех этих странах очень устойчивый и успешный политический строй, минимум коррупции (особенно так называемой произвольной), устойчивые институты, business friendly environment — то есть коммерческая среда достаточно доброжелательно относилась к новым вливаниям капиталов; достаточно хорошо развито коммерческое право, гражданское право и т.д.

Да, Китай, по сути дела, с политической стороны является до сих пор авторитарным, социалистическим по своему направлению взглядов. Но если смотреть на экономику, следов социалистической системы почти не осталось.

Еще один вопрос, который касается всей Азии, — это вклад государства в мобилизацию сбережений. Если без сбережений не инвестируешь, если без инвестиций не растешь — бывает ли так, что азиатские государственные институты способствовали этим сбережениям: может быть, искусственно понизив потребление, распределение и т.д.? Мой ответ на этот вопрос неоднозначен. Есть примеры (Корея, Япония), когда действительно правительство и государство очень сильно приложили руку к распределению ресурсов, мобилизации сбережений. Но в то же самое время Таиланд, Сингапур, Гонконг, Тайвань — примеры противоположные: это достаточно либеральные экономические строи, где правительства сводили свое вмешательство к минимуму. Поэтому нельзя сказать, что успешный рост в Азии объясняется только успешной государственной политикой — тут множество факторов: культурные, исторические, демографические — очень большую роль играли в мобилизации сбережений.

Это касалось общеазиатской модели. Теперь я хочу пару слов сказать о Китае. Я сделаю сравнение того, что было в начале реформенного периода (конец семидесятых — восьмидесятые годы) с Китаем, который существует сейчас. 25 лет назад мы видели классический социалистический строй экономики и общества. Почти вся экономика государственная: колхозы, сфера услуг и производства, мануфактуры, промышленность — почти все в руках правительства (примерно 85–90%). Прибыль распределялась только правительством. Все предприятия — только бюджетные. Это знакомая тема для российских экономистов. Самостоятельно не могли распределять ресурсы. Цены все назначались государством на федеральном и на местном уровне. Очень трудно было частной собственности конкурировать: свободного входа в экономику не было, не давали самостоятельно развиваться. Выхода тоже не было: убыточное предприятие охотно субсидировали, шло перераспределение, никто не закрывался в этот период; банковские займы и кредитование — только по распределению центральных или местных органов, пятилетки существовали во всех подробностях; инвестирование и новое строительство — только по распоряжению правительства. Это классический вариант, и 25–30 лет назад это все было.

Теперь я хочу противопоставить этому то, что есть в Китае сейчас (в середине этого десятилетия). Госпредприятий, конечно, еще очень много, их десятки тысяч, но они уже не составляют 80–90% экономики — они составляют 25–30%. Остальное — это либо приватизированные, либо псевдоприватизированные предприятия с достаточно большой долей частной собственности, либо просто это частная экономика, которая развивается в течение 20 лет. Почти все сельское хозяйство — в частных руках, причем давно. Значительная часть тяжелой промышленности существует как госпредприятия. Легкая промышленность почти вся в руках либо частных владельцев, либо иностранцев. То же самое — в сфере мелких услуг (рестораны, легковой транспорт и т.д.).

Следующее: прибыль уже распределяется только предприятиями, государство уже не играет роли — оно собирает налоги, а все остальное делают самостоятельно бухгалтерии предприятий. Цены почти не назначаются в Китае государством. Энергетика — да: газ, нефть, электричество, местные городские услуги. Все остальное (если говорить об обычных товарах, обычных услугах) уже определяется рынком, а не государством.

Свободный вход в экономику Китай открыл не только для своих, но и для иностранцев. Сегодня почти в каждую отрасль не только можно вложить средства, но это охотно и делают, причем конкуренция не только со стороны частной собственности и иностранцев, но и со стороны госпредприятий. Если ты поедешь в Индонезию, на Филиппины, в Бразилию — там все по старой схеме: 1–2 больших агрегата, которые нефть перерабатывают, 1–2 большие авиалинии, единая сеть производства электричества, сталь — 3 больших завода — очень монополизированная среда, свойственная для развивающихся рынков. В Китае — ничего подобного. Там 20 авиалиний, все государственные, но жестко конкурируют друг с другом, причем без субсидий от правительства. Стальных заводов — чуть ли не тысячи. Производителей электричества — десятки. Тelecommunications — тоже большая конкуренция, множество фирм. Монополизации вообще нет в Китае. Один-единственный пример того, что еще не подлежит конкуренции, — это железная дорога. В следующем году они приватизируют и ее и разобьют на части.

Что касается выхода, то в восьмидесятые даже не смотрели на экономические результаты: если вы убыточны — пожалуйста, субсидируем, дадим, разберемся. В середине девяностых этого уже не было. Известна статистика: с 1996 по 2001 год Китай закрыл — просто голо закрыл — десятки тысяч госпредприятий, уволили в течение пяти лет чуть ли не 30 000 000 государственных рабочих и отправили домой. Конечно, в процентном отношении это в Китае не половина всей рабочей силы, но все-таки 30 000 000 — это больше, чем работает во всей Корее. И они все ушли в частный сектор, их не устроило на новую работу государство. С тех пор всем предельно ясно: реально убыточное предприятие сразу подлежит закрытию и распродаже.

Формальных субсидий крайне мало в Китае. Если говорить о формальных бюджетных субсидиях — они только в двух отраслях: в энергетике, где потребительские цены на нефть чуть ниже мировых; и сельское хозяйство, где до сих пор помогают частным фермерам. И все, больше средств не дают. Банковские займы, кредитование идут по рыночному принципу, очень мало что идет по указу.

Вообще изменилась вся система перераспределения ресурсов. Если 20–30 лет назад пятилетний план выглядел как книга, то на сегодняшний день это маленький документик, который излагает общие лишь параметры макроэкономики. Уже нет отраслевых балансов, уже нет обязательных планов. Даже самые крупные инвестиционные отраслевые проекты сейчас не подлежат согласованию ни на центральном, ни на местном уровне.

Почему я через этот список пошел и все эти примеры приводил? Да, Китай, по сути дела, с политической стороны является до сих пор авторитарным, социалистическим по своему направлению взглядов. Но если смотреть на экономику, следов социалистической системы почти не осталось. Если говорить о ресурсах, которыми владеет или которые контролирует правительство, то налоговый сбор, вообще бюджетные ассигнации, которые идут в пользу государства, намного меньше по отношению к ВВП, чем в России, не говоря уже о Штатах или о Европе. Чуть ли не 18% ВВП — бюджетные ассигнации, бюджетные инвестиции. Для развивающихся стран это крайне мало.

Главные проблемы в Китае — это не отсутствие конкуренции, не искажения в экономике; это, наоборот, изобилие конкуренции. Там сбережение составляет 50% ВВП. Капиталов просто слишком много, финансирование на каждом углу. Все, кто занимается бизнесом в Китае, в отличие, скажем, от России, от Латинской Америки и т.д., жалуются лишь на одно: как только появляется прибыль — сразу 10, 20, 100 конкурентов появляются, которые эту прибыль съедают, и мгновенно эта возможность исчезает.

Так что в Китае своеобразная экономика. Я очень коротко и поверхностно, может быть, описываю ситуацию, те, кто живет и занимается там бизнесом, могут подтвердить, что это отнюдь не контролируемая экономика и отнюдь не социалистическая. Этим во многом объясняется, почему Китай так успешно развивался и развивается до сих пор. Дело не в жесткой государственной политике, в подходе к перераспределению ресурсов, а, на мой взгляд, наоборот, в жестком отходе государства от назначения directions, целей, источников.

<…>

Фотография на обложке: Пешеходы на улице Шанхая. Китай, 2018 / Bloomberg, Getty Images