ОУ приводит статью журналистки Ольги Романовой «Судебная система vs. судебная власть. Откуда берутся российские судьи», рассматривающую причины деградации российской судебной системы.
Не так давно в качестве слушателя я сидела на любопытном судебном процессе. О нем почти ничего не писали, журналистов не было, и я ничего не писала — мне надо было разобраться с увиденным и услышанным. Судили крупного чиновника за растрату, зал был полон, но это были очень странные люди. Не родственники, не коллеги, не стажеры — молодые люди в деловых костюмах приходили по одному, усаживались, очень внимательно слушали и записывали происходящее. Уходили молча, ни с кем не общались и приходили на следующее заседание.
Вскоре стали оглашать материалы дела, там было несколько сотен томов. За одно заседание огласили почти сто томов. Выглядело это так: судья зачитывает серию рапортов оперативников ФСБ, касающихся одного человека, чаще всего его фамилия была мне известна, слушатели сосредоточены, но в общем равнодушны, однако над одним из них как будто загорается лампочка, и он начинает лихорадочно конспектировать. Потом идет серия рапортов о другом человеке, и оживляется другой слушатель.
Так я довольно быстро поняла, что эти слушатели — представители тех самых людей, которых в рамках дела разрабатывала ФСБ. Смотрящие, извините за выражение. Звучали в основном фамилии представителей госбанков и банков, связанных с государством, нескольких чиновников и даже одной действующей судьи. Одним из последних прозвучал рапорт, касающийся непосредственно обвиняемого, его зовут Дмитрий Амунц, в итоге он получил семь лет, по делу заявлен ущерб на 28 млрд рублей.
И дело здесь не в фигуре Амунца. Несмотря на свой аппаратный вес, он оказался, пожалуй, самым «безопасным» из всего списка граждан, которые были в оперативной разработке ФСБ по делу Межпромбанка и банкира Сергея Пугачева. И меньше всех из списка проходивших по делу был причастен к банку. Повесив на него ущерб 28 млрд рублей, суд фактически на ту же сумму снизил бремя нагрузки Пугачева, там ущерб — 75 млрд рублей. Кроме того, суд вывел из-под ответственности несколько десятков высокопоставленных граждан, к которым, судя по всему, могли быть серьезные вопросы у нормальных правоохранительных органов.
Почему суд это сделал? А иначе поступить он не мог. Начальником правового управления Межпромбанка, а с 2003 года заместителем управляющего Межпромбанка по правовым вопросам работала некто Галина Аванесова. То есть все договоры банка, все схемы курировала именно она. Когда у банка и лично у Пугачева начались проблемы, она сменила место работы. Сейчас она судья в Мосгорсуде, входит в состав судебной коллегии по гражданским делам.
Под началом Галины Аванесовой в Межпромбанке много лет трудилась юрист Анна Сергеевна Головенко, 1978 г.р., в девичестве Егорова. Свою карьеру у Сергея Пугачева дочь председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой закончила в должности начальника правового управления Объединенной промышленной корпорации (до этого — в Межпромбанке). И уж совсем несложно догадаться, в какую корпорацию трудоустроилась Анна Сергеевна после того, как Пугачев уехал из России.
«Роснефть», да. По некоторым сведениям, Анна Сергеевна сейчас в России уже не живет. Ну да речь не о детях.
Если вы попали в суд, вы должны понимать: ваша судьба решается не здесь. Более того, если вы уже в суде — ваша судьба решена. Просто вы еще об этом не знаете. А судья — что судья, он просто огласит решение.
Мог ли Алексей Улюкаев, которого привела в суд «Роснефть», не получить восемь лет реального срока? Или мог бы не получить Амунц свои семь лет? Это же чиновники, кому их жаль. А у нас зато реальная борьба с коррупцией. А также справедливые и законные судебные решения.
Их судьба была предрешена задолго до суда.
Не надо думать, что обычных граждан судят как-то иначе. Просто уровень принятия решения другой — именно такой, как показан в известном фильме «Левиафан», и там в титрах указано, что сценарий «Левиафана» писался на судебный кейсах, которые прошли через «Русь сидящую».
Это так, и никак иначе. Что, например, и подтверждает известное письмо кавалеров ордена Почетного легиона в адрес президента Франции Макрона в защиту сенатора Керимова. Его подписали в том числе Герман Греф и Михаил Прохоров. В этом письме российские известные деятели фактически призывают Макрона оказать давление на суд и следствие. Позже этот призыв усилил еще и Юрий Чайка, назвав Керимова человеком с особым статусом, а его арест — недопустимым.
Мой добрый знакомый, опытный французский адвокат, работающий в России, говорит, что он распечатал это письмо и носит его с собой, показывая коллегам и клиентам, когда они обращаются к нему за консультацией о российской судебной системе. Ему стало легче и удобнее работать — он просто показывает это письмо как иллюстрацию представлений российской элиты о работе суда. Они считают, что во Франции так же, как в России, — а в России вот так.
Можно вспомнить и более древнюю историю конфликта Владимира Путина и тогдашнего премьер-министра Великобритании Тони Блэра, когда вопреки решению суда Путин требовал выдать России Бориса Березовского и Ахмеда Закаева; тогда «устранению искусственных раздражителей (в российско-британских отношениях) помешал британский закон», как откровенно выразился глава комитета по международным делам Госдумы Константин Косачев.
Другого представления о законе, судах и правоприменении у российской власти нет. Но нет его и у самих судей.
Российская судебная система давным-давно парализовала сама себя. «Если мы последим за тем, какие термины используем, говоря о проблемах суда и правосудия, то поймаем себя на том, что в последнее время термин „судебная система“ очень сильно преобладает над термином „судебная власть“, — считает вице-президент Адвокатской палаты Москвы Вадим Клювгант. — Основной проблемой является восстановление суда как власти».
Еще в 2013 году Институт проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге провел исследование биографий российских судей и впервые получил данные о структуре судейского корпуса и карьерах. Средний возраст судьи — 43 года. Женщины составляют 65% общего числа (это в 2013-м, сейчас уже 68%), но среди председателей судов — 64% мужчин; 45% судей имеют заочное юридическое образование; 30% судей пришли из аппарата судов; 21% — из прокуратуры; 17% — из органов следствия. И в том числе поэтому судьи считают себя частью правоохранительной системы. Помощниками полиции.
Не так давно в Институте проблем правоприменения проанализировали 2369 текстов заключений квалифколлегий по результатам рассмотрения заявлений на соискание должности судьи за 2014–2015 годы. Так вот: среди судей, первый раз подающих документы, лишь 44% имели несколько мест работы до этого, а опыт 56% судей ограничен исключительно работой в аппарате судов. В 2015 году уже 73% новых судей оказались бывшими сотрудниками аппарата. И глава Мосгорсуда Ольга Егорова заявила, что одобряет эту практику. Еще бы: она и сама выходец из судебных секретарей.
Судьями все чаще становятся клерки, бывшие секретари с заочным образованием. И по данным судебного департамента Верховного суда, среднестатистический судья выносит оправдательный приговор один раз в семь лет. При этом каждый судья понимает: оправдательный приговор всегда обжалуется и чаще всего отменяется. А отмена приговора — это брак в работе судьи, возможны санкции вплоть до увольнения.
Научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете Вадим Волков говорит: «Когда мы смотрим на карьерные треки — откуда, из каких юридических областей приходят в судейское кресло, — то понимаем сразу несколько вещей. Это говорит нам кое-что про престиж профессии судьи по сравнению с другими профессиями. Это свидетельствует и о том, какова кадровая политика судебной системы. И Администрации Президента в отношении судебной системы».
Системе не нужен внешний опыт, не нужны опытные юристы. А нужны исполнительные кадры, привыкшие подчиняться.
Если вы попали в суд, вы должны понимать: ваша судьба решается не здесь. Более того, если вы уже в суде — ваша судьба решена. Просто вы еще об этом не знаете. А судья — что судья, он просто огласит решение.
А как же, спросите вы, разбойники, убийцы, грабители, насильники — они же тоже попадают в суд, и за дело? Конечно. Если вас возьмут у тела с окровавленным ножом в руках, можете не сомневаться, что все будет по справедливости. Конечно, вы и убили. Если да — значит, да. Если нет, а вы просто в аффекте схватили по глупости нож — все равно да. Пинкертоны и мисс Марпл проживают вместе с Дедом Морозом и существуют в той же реальности.
И вот крик души анонимного судьи, который ведет Telegram-канал Just the Judge (я, кстати, как давний читатель не сомневаюсь, что это именно судья):
«Судьи в общей массе — это такая же чернь, наполняющая судебные околотки и разбирающая завалы мелких взяточников, наркоманов, воров, убийц и грабителей. Судьи в общей массе своей вообще никому не нужны. Не нужны ни председателю Верховного, ни кому-то еще. Работаете? Хорошо. Не работаете? На квалифколлегию, и до свидания! Следующий. По общей массе служителей Фемиды вообще невозможно судить о состоянии судебной системы. Каждый из них делает ровно то, что делают лидеры судейского сообщества, — не отсвечивает. Каждый судья сам за себя. Поэтому в суде ничего не происходит. Поэтому инспектор ДПС „лишает“ прав водителей. Поэтому оперативник ФСБ или УгРо говорит: ты сядешь. И все они правы. Суд сегодня зависим и непрестижен. Круто быть судьей на тусовке с главами администраций, начальниками полиций и прочих силовых. Но не круто со всеми остальными. Мне кажется, что участковый более индивидуален, чем мы. Да к тому же имеет вид лихой и придурковатый».
Фотография на обложке: Сотрудник полиции у зала судебных заседаний Пресненского суда. Москва, 2016 / Антон Новодережкин, ТАСС