После парламентских выборов в Москве с разницей в две недели прошли две самые крупные за последние десятилетия акции протеста. 10 декабря на Болотную площадь вышли, по разным данным, до 150 тысяч участников, а 24 декабря митинг на проспекте Сахарова собрал порядка 120 тысяч. Мирные гражданские протесты продолжались всю зиму и весну 2012 года вплоть до «Марша миллионов» 6 мая, закончившегося столкновением с ОМОНом и арестами.

Социальный портрет митингующих

Александра Архипова, социальный антрополог: Впервые адекватно подсчитать половозрастной состав митингующих получилось 24 декабря [2011 года] на проспекте Сахарова: тогда исследовательская группа встала возле рамок металлоискателей и считала проходящих. На всех мероприятиях с декабря по март две трети митингующих составляли мужчины, причем молодые: люди 25–35 лет составляли до 40% от общего числа. Почти у всех есть высшее образование — от 70 до 80%, достаточно высокий доход, и для большинства митинги были в новинку: около 60% пришедших на проспект Сахарова задумались о протесте только после парламентских выборов 4 декабря.

Происхождение протеста

Дарья Радченко, культуролог: Большинство исследователей связывают послевыборную активность в 2011–2012 годах с активностью виртуальной, в частности в социальных сетях. Действительно, можно говорить о том, что на первые митинги люди пришли из социальных сетей — все-таки процент пользователей интернета в России, и особенно в Москве, за последние годы сильно вырос. В период с 6 по 10 декабря слово «митинг» употребляется в сети более 65 тысяч раз — это можно связать с многолюдностью собрания на Болотной. Толчком к организации митинга, изначально планировавшегося как оппозиционный, стали записи о фальсификациях на выборах. Однако довольно скоро митинг протеста стал планироваться как общегражданский: в текстах блогосферы от настроя на противостояние власти довольно быстро переходят к формированию сценария мирного выражения гражданской позиции, от понятия «оппозиция» — к понятию «общее дело».

Направленность лозунгов

Александра Архипова: Лозунги на протестных плакатах обычно направлены на того, против кого протестуют. Это обращение к власти, к правительству. В данном случае мы могли наблюдать очень интересную трансформацию: люди использовали плакаты как средство общения друг с другом. Пришедшая из интернета потребность в самопрезентации вылилась в то, что плакаты превратились из инструмента протеста в способ очертить вокруг себя некий круг близких по духу людей. Если человек рядом считывает языковую игру на вашем плакате, он автоматически превращается в союзника.

Происхождение лозунгов

Дмитрий Громов, историк: Многие формы подачи информации в 2011–2012 годах были заимствованы из прежней практики, из протестов 1991 года, из украинской «оранжевой революции». Главное же, что отличает плакатные лозунги той зимы, — их интертекстуальность, карнавальность и стремление к индивидуальной самопрезентации.

Александра Архипова: Можно формально подсчитать критерий «языковой игры» в лозунгах, когда высказывание может быть прочитано двумя разными путями. Это цитаты, отсылки к повестке дня, к интернет-мемам. Пик таких лозунгов (около 29%) был на проспекте Сахарова, а вот на митинге на Новом Арбате, который прошел 10 марта после выборов Путина, этот показатель упал до 7%. Пик интертекстуальности составлял 32%, выше этой цифры русский протест не поднимался. При этом есть разные уровни интертекстуальности. Скажем, женщина с плакатом «1937», которую я встречала на разных митингах, ходит с ним уже три года. Сама идея, что Россия движется в 1937 год, не умирает, и ощущение, что мы живем в данном историческом фрейме, не зависит от высказываний главного лица.

Главные слова и понятия

Андрей Мороз, фольклорист: В самом начале ключевым словом было «честный». Честные выборы и понятие честности обыгрывались в том числе визуально. Многие вещи были простыми и прямолинейными, как обращения к Госдепу с вопросом, где деньги. Более сложная игра, и не только языковая, сложилась вокруг высказывания Путина про презервативы: тут шутки были основаны на созвучии слов «презерватив» и «президент», отсюда же бранные плакаты «Сам гондон».

Растворение протеста

Дмитрий Громов: Постепенно из протестных слоганов исчезала карнавальность. В первые месяцы людям было весело. Они чувствовали всеобщий подъем, шутили. Но чем дальше, тем меньше. Я думаю, если проследить плакаты Майдана, то будет видно то же самое. Везде перед выборами растет активность, а потом постепенно снижается.

Александра Архипова: Есть расхожее мнение, что затухать протест начал после митингов 6 мая: зимняя активность разозлила Путина, и страна пошла по еще худшему пути, чем могла бы. Так или иначе люди, у которых началась рефлексия такого типа, стали себя вести по-разному. Некоторые ушли в форму локальной политической презентации — волонтерство. Другие ударились в откровенную борьбу с режимом. Есть и такие, которые говорят: я пытался мирно протестовать, но стало только хуже. Я лучше дома посижу, газетку почитаю или буду копить деньги и уеду за границу.

Фотография:
Митинг оппозиции против итогов парламентских выборов в Москве, 6 декабря 2011 года / Иван Гущин / ТАСС