До недавнего времени с днем рождения Магадана все было ясно — 1939 год. Именно тогда Магадан получил статус города. На стеле при въезде, где рядом «пасутся» металлические олени, эти цифры красовались не один год. Но в юбилей 2019 года магаданцы отметили сразу две даты: 80-летие статуса города и 90-летие с момента его образования. За дату основания взяли начало строительства Восточно-Эвенской культбазы — органа просвещения местного населения в рамках культурной революции конца 1920-х годов. Это важный факт: есть ли в стране другой город, который возник не со строительства казачьего острога, крепости, а с появления культбазы? Между тем к моменту появления советских просветителей здесь уже был отдельный поселок работников треста «Союззолото», состоявший в основном из жалких хижин и палаток. Сделано это жилье было из всего, что хоть как-то могло укрыть от суровой погоды Охотского моря, поэтому за тканевое многоцветие Нагаево, названное, как и бухта, в честь адмирала и картографа XVIII века Алексея Нагаева, иногда называли «ситцевым городком». Если же совсем точно, то датой образования города следует считать 1912 год, когда было впервые письменно упомянуто поселение на берегу бухты, состоявшее из одной эвенской семьи. В таком случае до 110-й годовщины Магадана осталось всего два года. Как-то незаметно проморгали жители столетие города. Но в истории Магадана множество парадоксальных событий и фактов.

Только к концу тридцатых годов ХХ века соединились в город поселки Магадан, Марчекан и Нагаево. И сегодня приморская часть, поднимающаяся по склону пологой сопки от западного берега бухты, зовется микрорайоном Нагаево, который сохраняет черты поселка 1930–1940-х годов своими многочисленными пестрыми домиками, построенными золотоискателями, комсомольцами-добровольцами, освободившимися зэками, которые не посчитали нужным возвращаться на «материк». Первые геологи, горняки, строители, рыбаки, авиаторы, прибывавшие сюда из Владивостока долгое время единственным водным путем, чувствовали свою оторванность от большой земли. Они жили словно на острове, а все, что было за пределами нынешней Магаданской области, называлось и называется «материком». И мы в этом не одиноки: жители Камчатки и Чукотки тоже всю центральную часть СССР, позднее России, называют «материком».

Все грузы тоже доставлялись в Магадан морем. Первоначально суда становились на рейде, к ним подходили кунгасы, катера, лодки, баржи, а зимой — лошади, впряженные в сани, автомобили, на которые и выгружалось все, что нужно было для освоения края. В летнее время плавучие «грузовики» челноками ходили от пароходов к берегу, по полной воде. Но приливы-отливы здесь очень большие, и это было очень неудобно, — время отливов ограничивало сроки разгрузочных работ. Еще на заре освоения встал вопрос о строительстве порта в северной части бухты. В 1933 году заработал магаданский морской порт, который и сегодня является морскими воротами Колымы, принимая львиную долю грузов для приисков и рудников. У портовиков появились и свои небольшие поселки, которые не входили в состав ни Нагаева, ни — позже — Магадана, а были самостоятельными населенными пунктами (Корейский ключ, Березовый, Каменный карьер).

Березовый и Каменный карьер, как, впрочем, и поселок Нагаево, получили сильнейшие разрушения в результате взрыва корабля «Генерал Ватутин» в 1949 году, но были отстроены поселенцами заново и просуществовали довольно долго. Березовый был обитаем до середины 1970-х годов, а Каменный карьер и сегодня сохранил несколько домиков, поднимающихся вверх по склону сопки от нового Морского сквера, где ныне располагается одна из достопримечательностей Магадана — скульптура «Время», которую магаданцы называют просто «Мамонт». Жители Березового и других портовых поселений въехали позже в новостройки микрорайона Моргородок. Недалеко от него в 1930–1940-е годы был и авиагородок, где жил персонал портового авиаотряда. Он состоял из нескольких гидросамолетов, летом взлетавших прямо с воды, а зимой — с ледового припая Нагаевской бухты.

С ростом перевозок во внутренние районы Колымы потребовался менее зависящий от постоянных туманов и прочих приморских капризов аэропорт. В самом конце 1930-х годов он появился сначала в 13 километрах от города, в 1950-е переехал на 47-й километр Колымской трассы к поселку Уптар, а с 1963 года уже прочно обосновался на 56-м километре, получив название по реке и поселку авиаторов Сокол. В прошлом году к нему приклеили имя Владимира Высоцкого, который, хоть и написал не одну песню про Магадан, был в городе всего сутки. Он прилетал сюда 24 марта 1968 года к своему другу поэту Игорю Кохановскому из-за задержки рейса на Одессу, где тогда снимался в фильме «Интервенция». Они встретились в доме магаданского художника Виктора Кошелева на проспекте Карла Маркса, посидели, попели песни, побывали на бухте, и Высоцкий улетел. Еще, правда, сходили в баню № 1, что на пересечении проспекта Карла Маркса и улицы Транспортной. Мало кто знает, что в этой бане мылись как вольные горожане, так и заключенные из ближайшей зоны № 6, которая располагалась в районе ныне уже тоже бывшего кинотеатра «Октябрь».

Заключенные долгое время составляли основу рабочей силы на Колыме. В массовом порядке они стали прибывать в Магадан и далее вглубь области с началом работы знаменитого треста «Дальстрой», пришедшего на смену «Союззолоту». Первым начальником треста был назначен латышский чекист Эдуард Берзин. Возможно, Берзин, как и многие революционеры, был идеалистом, искренне верившим в создание нового человека и нового государства. Его идеи о столице Колымского края навевают ассоциации с «Городом солнца» Кампанеллы. В 1938 году Берзин был обвинен в шпионаже и расстрелян. И, словно роковое предупреждение о невозможности создания «Города солнца», дома, что начали возводить на острове недалеко от поселка Дебин, где впоследствии отбывал часть срока в больнице писатель Варлам Шаламов, были сметены грозным колымским паводком.

Именно во времена Дальстроя силами заключенных были построены города и поселки, тысячи километров дорог и сотни мостов, десятки электростанций, создано сельское хозяйство, школы, детские сады, инфраструктура воздушных путей, добыты тысячи тонн золота и серебра. До 1944 года заключенные составляли основу трудовых ресурсов; многие из них умерли от болезней, обморожений и истощения. Построенная трасса, которая связывала прииски и рудники Колымы и обеспечивала их всем необходимым, в зимнее время часто заносилась, переметалась. Многочисленные перевалы становились непреодолимой преградой, прерывая своевременное обеспечение продуктами питания заключенных и вольнонаемных рабочих. Часто прииски оказывались на грани элементарного выживания. Пик смертности пришелся на первые послевоенные годы, когда так называемый северный завоз (льготное снабжение территорий, относящихся к Крайнему Северу) еще не был отлажен, страна лежала в послевоенной разрухе, а ленд-лиз из США прекратился. Тут надо подчеркнуть, что помимо производственного оборудования и горного снаряжения, муки, тушенки и прочих продуктов питания, по ленд-лизу через Колыму на фронт поставлялись истребители и бомбардировщики, а через сам Магадан и бухту Нагаева летели знаменитые самолеты-амфибии «Каталина».

Заключенными в Магадане и на Колыме побывали многие знаменитые писатели, музыканты, художники, артисты. Некоторые из них работали в магаданском театре: всемирно известный джазовый музыкант Эдди Рознер, режиссер Леонид Варпаховский, актер Георгий Жженов, художник Василий Шухаев, скульптор Жорж Лавров (именно он в 1937 году создал нашумевшую трехметровую скульптурную композицию «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»), певец Вадим Козин (ныне он увековечен около своего последнего магаданского адреса сидящим на скамейке в валенках и с котиком на руках). Осужденные за разные, чаще всего никогда не совершавшиеся преступления деятели культуры участвовали в спектаклях и выезжали с концертами и постановками на прииски, выступая перед заключенными и вольнонаемными. Многие из них оставили литературные воспоминания о времени, проведенном в заключении в Магадане и на Колыме. Например, Георгий Жженов (старшее поколение его хорошо помнит по фильмам «Экипаж», «Ошибка резидента» и др.) стал известен своими рассказами «Саночки», «От Глухаря до Жар-птицы» и другими.

В начале 1950-х начались перемены в системе Дальстроя, а сразу после смерти Сталина — амнистии, связанные со многими факторами не столько правосудного, сколько экономического да и простого демографического характера. Не хватало мужчин, Великая Отечественная война унесла миллионы жизней, нужно было увеличивать рождаемость, а значит, освобождать множество заключенных. Период амнистий был мрачной страницей в жизни города: грабежи, насилие, убийства. Властям созданной в декабре 1953 года Магаданской области пришлось справляться с крайне обострившейся криминогенной обстановкой. Впервые всестороннее руководство переходило от всемогущего Дальстроя, бывшего при Сталине государством в государстве, в руки Советов, которые прежде существовали скорее формально. Это означало перемены в формах ведения хозяйства и правовых отношений, превращение царства уголовников и недалеко ушедших от них охранников в обычный гражданский субъект страны.

Эти перемены потребовали притока вольнонаемных специалистов, рабочих: в Магадан в больших объемах пошли и техника, и люди. На Колыму по комсомольским путевкам стали прибывать целые пароходы молодежи, лишь номинально проходившей тот же путь, что и скорбные караваны довоенной поры. Резко вырос прием студентов в Магаданский горный техникум, учащихся в ПТУ — создаются учебные комбинаты для подготовки бульдозеристов, экскаваторщиков, бурильщиков, взрывников, людей других рабочих специальностей. Появился в Магадане и педагогический институт, который ныне превратился в Северо-Восточный государственный университет. Все это означало быстрые изменения условий жизни.

Серьезные преобразования происходят в сфере медиа. Радио уже не слушают, стоя под громкоговорителем, потому что станций становится много, в том числе налаживается и локальное магаданское вещание. Вскоре на Магаданском механическом заводе изготовили и в течение нескольких суток смонтировали телебашню. Расположенная в центре города, на Комсомольской площади, она стала символом меняющейся жизни и продолжает украшать город и сегодня. В ноябре 1957 года в Магадане зажглись экраны первых телеприемников, которые мы сейчас называем телевизорами.

Главное — началось бурное жилищное строительство. Из лачуг, хибар, землянок, полусараев, бывших лагерных бараков люди начали перебираться в новые дома. В 1958 году в Магадане вводятся в строй типовые здания с малогабаритными квартирами, общежития, а после запуска завода крупнопанельного домостроения удалось при помощи так называемых улучшенных хрущевок в течение двух десятилетий решить проблему жилья. Магадан в его нынешнем виде сложно назвать городом с уникальной застройкой, но лишь тот, кто внимательно изучит фотографии полувековой и более давности с редкими сталинскими домами в окружении лачуг, сможет оценить путь, проделанный городом после буквального освобождения от гулаговской специализации.

Тогда же, с конца 1950-х, началась революция воздушного флота Колымы. Деревянный По-2 заменили нередко летающие и сегодня Ан-2 и Ан-3, на пассажирских линиях вместо небольших, по образцу древнего «Дугласа» Ли-2, Ил-12 и Ил-14 начали появляться Ил-18, реактивный Ту-104, грузовой Ан-12, еще через десять лет и они уступили место Ту-154, Ил-62 и грузовику Ил-76. Перемены эти происходили по всей стране, но только в самых труднодоступных районах, к числу которых бесспорно принадлежит Магадан, можно адекватно оценить значимость этих обновлений. Сегодня мы все привыкли к боингам, эйрбасам и пытающимся соответствовать им суперджетам. Путь, ранее лежавший через Тикси и занимавший 48 часов полетного времени, сократился сначала до 12 часов, а затем с приходом современных машин стал занимать чуть более 7 часов беспосадочного перелета.

Художественная и литературная жизнь Колымы во второй половине прошлого века бурлила. Среди бывших лагерников особенно выделялся поэт Валентин Португалов. Именно его стараниями ныне всемирно известный танцевальный коллектив «Эргырон», и сегодня работающий на Чукотке и гастролирующий по всему миру, оказался на Московском фестивале молодежи в 1957 году. Вслед за ним на литературный небосклон вышли Виталий Шенталинский, Игорь Кохановский, Юрий Рытхэу, Антонина Кымытваль, Олег Куваев (многие его знали по роману «Территория» и теперь еще больше узнают по недавней книге Василия Авченко и Олега Коровашко). Альберт Мифтахутдинов — культовая фигура колымской литературы, на протяжении трех десятилетий создававший непревзойденные портреты людей Севера, писавший сценарии множества документальных фильмов о Колыме, Чукотке, Приморье. Многих авторов и в советские годы переводили на иностранные языки; канадский полярный писатель Фарли Моуэт, активно издававшийся в СССР, с восхищением отзывался о Рытхэу и, разумеется, Мифтахутдинове.

Спортивная жизнь Магадана достигает в период молодежной перезагрузки города невероятных высот: в 1960-е и 1970-е имена тренеров Бориса Гитмана и Геннадия Рыжикова, боксеров Игоря Высоцкого, победившего нокаутом олимпийского чемпиона Теофиля Стивенсона, стремительнейшего трижды чемпиона Европы и четырежды признанного лучшим боксером Старого Света Виктора Рыбакова, позднее — Вячеслава Яковлева, в 1980-е — Александра Лебзяка, величайшей лыжницы Елены Вяльбе, о которой сейчас снимается художественный фильм «Белый снег», сделали Магадан и Колыму известными не только в Европе, но и во всем мире. Магадан известен и тем, что здесь без малого сорок лет проводится первый в стране турнир по боксу категории А, на турнир-мемориал Валерия Попенченко приезжают спортсмены не только из России и ближнего зарубежья, но также с Кубы и из Южной Кореи.

Последовавший с конца 1980-х период многое изменил в жизни Магадана и Колымы. Тысячи людей уехали, население города сократилось вполовину, снизившись до 92 000. Строительство практически прекратилось. Десятки предприятий местной промышленности закрылись, среди них швейная фабрика, пивзавод, ликеро-водочный завод, звероферма, кожзавод, судостроительный завод, птицефабрики, свиноводческие и животноводческие хозяйства. Все это оказалось нерентабельным в новой реальности — да оно и раньше было таким, работали за счет государственных дотаций, известных и даже по сию пору кое-где работающих «северных» надбавок. Отток населения из города и сегодня продолжается, а численность относительно стабильна в основном за счет людей, прибывающих из закрывающихся приисковых поселков. Тем не менее за годы своего активного существования город наработал достаточный ресурс, на котором продолжает держаться его нынешняя жизнь.

Сюда больше не едут за длинным рублем и льготами. Здешнюю жизнь легкой не назовешь. Магадан — город, исторически сформированный по произволу, кстати, как и лежащий с ним на одной географической широте Санкт-Петербург. Здесь произведена и в настоящее время хорошо сознает себя очень интернациональная, терпимая ко многому и многим социальная среда. У людей, ее составляющих, привычно хороший уровень образования, чистый язык и высокая культура. У нас часто спрашивают: откуда все это? За спиной же только прииски за сопками, перед глазами — неприветливое холодное море. Нравится это кому-то или нет, но мы получились такими в результате органически невероятного, то есть искусственного, произвольного и чрезвычайно драматического сплава лагерной системы, энтузиазма, если не безумия первооткрывателей, утопий первых строителей и уже вполне земного труда их последователей. Теперь наш маленький местный народ и есть главный капитал этой земли.