Как получается, что адекватные молодые люди знакомятся с экстремистами, начинают исповедовать радикальный ислам, а затем уезжают на Ближний Восток, чтобы принимать участие в боевых действиях?

«Опасения были, — рассказал „Кавказ.Реалии“ житель поселка Майский в Северной Осетии Магомед Нальгиев, чей племянник давно находится в международном и федеральном розыске. — Разговоры, просто разговоры были сначала, без какого-то начала и конца. Если в самом зародыше это задавить, то можно, наверное, всего этого избежать».

По словам Нальгиева, с племянником его сначала просили поговорить, убедить пойти в мечеть и поговорить с имамом.

«Меня его мать попросила объяснить сыну, — говорит Нальгиев. — Я ему говорю: не заставляй, чтобы твоя мать страдала, мучилась. Во-вторых, сделай так, чтобы был доволен твой Создатель. Он не поощряет этих отклонений. Когда тебе кто-то со стороны будет что-то говорить, просто скажи, что попал не по адресу».

Хотя точной статистики по количеству приверженцев той или иной религии в Северной Осетии нет, считается, что мусульмане составляют меньшинство в республике. Помимо ингушей, чеченцев, кумыков, азербайджанцев и других национальностей, традиционно исповедующих ислам и проживающих на территории Осетии, к числу мусульман относится и значительное количество самих осетин. Часть осетин исповедует ислам с давних времен, но есть и новообращенные.

Жительница североосетинского села Тарское Зарина Дзалаева ждет своего сына уже четыре года. Правоохранители уверены, что он находится за пределами территории России и принимает участие в боевых действиях на стороне боевиков.

«Он, когда даже видел по телевизору насилие, всегда очень тяжело переносил это — говорил, это бесчеловечно, что так поступают с людьми, — переживает Дзалаева. — Каждый из соседей переживает за него точно так же, как и я переживаю, потому что его очень сильно любили. Он добродушный мальчик, всем помогал. Нет человека, которому он не помог — в любых делах».

Ее сын Станислав хорошо учился, затем служил в армии в десантных войсках, потом был осужден к лишению свободы — по словам Зарины, за преступление, которое не совершал. И там, в тюрьме, он и познакомился с неким другом, который сначала вовлек его в ислам, а затем познакомил с некой девушкой Азизой из Дагестана. Станислав хотел на ней жениться и поехал к ней на встречу, договориться о том, чтобы забрать ее во Владикавказ. Обещал позвонить домой в десять вечера. Не позвонил.

«Я начала звонить ему, но он телефон не поднимал, — вспоминает Зарина. — Недоступно было. Я сразу обратилась в полицию, но у меня не приняли заявление, сказали, что должно пройти три дня. Тогда я поехала в Дагестан, распечатала его фотографии, оставляла их везде вместе со своим адресом. Обратилась в ФСБ в Дагестане, там написала заявление. И в ФСБ мне сообщили, что обнаружили, что у него был вылет в три часа ночи в Турцию».

А после Турции, судя по всему, Станислав двинулся еще дальше на юг. Но знать об этом наверняка никто не может: за четыре года Станислав не написал родной матери ни единой строчки. Она тем не менее продолжает каждый раз вздрагивать, когда видит звонки с незнакомых номеров. Надеется, что это он.

В Духовном управлении мусульман Северной Осетии с радикальными течениями уже привыкли бороться. Однако далеко не всегда ряды радикалов пополняют те, кто ходил в мечеть и, соответственно, хоть как-то попадал в поле зрения имамов.

«Мы подводим людей к мысли: как можно слушать проповеди какого-то незнакомого человека, а не слушать своего имама, получившего высшее образование, — говорит муфтий Северной Осетии Хаджимурат Гацалов. — Исламского радикализма быть не может, потому что эта религия, которая призывает к добру. Но когда в нас начинают бросать обвинения, что кто-то примкнул к террористам, мне кажется, надо спрашивать не нас, а родителей. Вы не знали, куда ваш сын уезжает? Если он бездельничал, не приносил пользы, а потом вдруг вам сказал, что едет учиться, вы ему верите? Кто хочет учиться — пусть начинает с местной мечети».

Сейчас в розыске по подозрению в участии в экстремистских организациях находится 36 жителей Осетии. Среди них — шесть женщин. Впрочем, как говорят в МВД республики, новые случаи в «проблемных» населенных пунктах давно не отмечаются.

∗ ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная в России.

Фото: Islamosetia.ru