Домик для уточки как типовая застройка, или По дороге к «русскому Куршевелю»

Первый домик для уточки я заприметил еще в Костроме — оказывается, на Верхней Волге это своего рода «типовая застройка». Мы сидели на веранде ресторана «Старая пристань», где когда-то снимался «Жестокий романс» и где актер Мягков близоруко целился в актрису Гузееву, но так и не смог спасти мир от ее передачи «Давай поженимся». Тихим будничным днем веранда выглядела пустынной — лишь за дальним столиком солидно гуляла какая-то горбоносая компания лихого и разбойного вида. Акустика на Волге хорошая, и влажный ветер иногда доносил до нас обрывки разговоров. Пузатый южанин в растрепанной белой рубашке кричал кому-то в мобилу: «Я те че говорю?! Возьми у нее 400 тысяч, а саму ее пока не трогай! Не трогай, говорю!» Ресторан безмятежно покачивался на волнах, и сквозь его огромные витринные стекла открывался замечательный вид на набережную и на казавшийся игрушечным домик на воде — тот самый легендарный домик для уточки. На его «крылечке» примостились сразу три кряквы — две из них блаженно дремали, а третья сладострастно почесывалась, и на ее утиной морде мерцало буржуйское чувство превосходства над остальными водоплавающими. «Я тебя сам закопаю! Так закопаю!» — продолжал витийствовать над просторами великой русской реки незнакомый пузатый южанин, но его слова таяли, таяли и наконец-то потонули в буйном музыкальном грохоте, который принес с собой подошедший теплоход со свадьбой на борту.

Свадеб и прочих хлебосольных банкетов здесь вообще великое множество. Если в маленьких городках по пути из Москвы к волжским верховьям едва ли не на каждом углу встречается бюро ритуальных услуг с высокопарными названиями вроде «Ангел скорби», то начиная с Ярославля и Костромы картина чудесно преображается. По всему видно, что тут больше плодятся и размножаются, нежели ходят за катафалком. Дороги в этих краях на удивление хорошие, со свежим, отливающим благородной сталью асфальтовым покрытием. Но самая замечательная трасса ведет из Костромы в Плёс — такого безукоризненного, бархатного, маслом стелющегося под колеса дорожного полотна мне не приходилось видеть ни в Петербурге, ни в Казани. Недаром кто-то в сердцах назвал это «чудо света» королевской дорогой.

Говорят, что «король» и в самом деле периодически ездит по своей дороге. Хотя что мешает ему добираться до Плёса стерильным воздушным путем — скажем, на вертолете? Тем не менее трассу сравнительно недавно привели в порядок: по пути то и дело мелькают фирменные таблички Росавтодора — вероятно, чтобы «хозяин» знал, кому он обязан качеством своей жизни. Впрочем, не только своей — дорога достаточно оживленная, и на всем пути из Костромской области в соседнюю Ивановскую нам встретился только один кортеж с мигалками и чернильно затемненными окнами. «Плохая примета, — заметил наш спутник-костромич. — Зуб даю, Плёс опять перекрыли!»

И как в воду глядел: километра за три от Плёса нас встретил гаишник, прогуливающийся вдоль наскоро организованных «баррикад». Путь дальше был временно закрыт. «Опять Медведев приехал?» — сочувственно поинтересовались мы у него. «Нет, у нас веломарафон», — довольно любезно объяснил обладатель волшебной «полосатой палочки». «И сколько ждать?» — «Ну где-то час…»

Плёс перекрывают частенько — причем как на въезд, так и на выезд: об этом нас предупреждали еще словоохотливые костромские таксисты, которые не очень любят брать сюда наряды. «Один раз привез в Плёс клиента, так не мог целый день обратно выбраться! — плевался один из „автоизвозчиков“. — И ладно бы нагнали просто гаишников. Так ведь еще омоновцев зачем-то выставили!»

Впрочем, на этот раз нам повезло: веломарафон завершился раньше, чем нам пригрозили. Не прошло и 10 минут, как из прекрасного далека со стороны Плёса показался одинокий велосипедист. Он бодро работал мускулистыми ляжками в коротких штанишках, широко улыбался и вообще лоснился счастьем, как та костромская уточка на крылечке собственного домика. Его лицо на миг показалось мне знакомым. Но нет, померещилось. Гаишник милостиво кивнул: «Проезжайте, но только осторожно». Машина двинулась — шепотом и почти на цыпочках, с каждой секундой все больше приближаясь к городку, который всего за несколько лет разменял клеймо заштатного городишки на завидную репутацию «русского Куршевеля».

«Ими гордится деревня», или Кому влетело за квадрокоптер Навального

Конечно, настоящую и неожиданно громкую славу принесли Плёсу не его горнолыжные склоны и даже не очаровательные пейзажи, а расследование оппозиционного блогера Алексея Навального, вынырнувшее на YouTube весной этого года и набравшее за три месяца более 22 млн просмотров. Благодаря скандальному фильму «Он вам не Димон» маленький волжский городок в считанные дни превратился в своего рода «столицу российской коррупции», на которую были направлены негодующие взгляды вышеупомянутых 22 млн зрителей. Интернет под лупой изучал, как Навальный прилюдно размахивал чужим грязным бельем: вот медведевские кроссовки, вот виноградники, вот бывшая дворянская усадьба Миловка, якобы ставшая премьерской резиденцией, а вот знаменитый домик для уточки, почему-то вызвавший у оппозиции самые жгучие спазмы ненависти. По интенсивности этой реакции можно было подумать, что глава фонда борьбы с коррупцией вскрыл невесть какую страшную государственную тайну, о которой раньше говорили только азбукой Морзе. Наверное, и я бы так думал, если бы не побывал в Плёсе.

Жители Плёса именуют себя немного забавно и трогательно — плесяне и плесянки. Сегодня их чуть более полутора тысяч человек, что, конечно же, тоже смешно: в некоторых поселках городского типа население в 10 раз больше. О том, что примерно с 2008 года новоиспеченным плесянином стал Дмитрий Медведев (тогда — президент РФ), а новоиспеченной плесянкой — Светлана Медведева (тогда — первая леди России), в Плёсе известно всем поголовно. Так сказать, каждая плесская собака знает легкую походку премьер-министра. Едва ли не на каждом шагу в городе натыкаешься на свидетельства того, что «здесь был Дима». В местной кофейне Софьи Кувшинниковой (эта дама известна в истории как талантливая художница и подруга Исаака Левитана) на почетном месте висит фотография, как супружеская чета Медведевых пьет здесь кофе. В музее фарфора посетителей встречает похожая надпись с фотоснимком — о том, что Дмитрий Анатольевич и Светлана Владимировна заходили сюда и остались «в восхищении». В самом фешенебельном русско-французском ресторане Плёса под названием «Частный визит» Светлана Медведева якобы однажды справляла свой день рождения. Впрочем, не только она: по стенам здешних гостиных развешаны портреты всех знаменитостей и представителей элиты, которые почтили собой «Частный визит»: тут и бывший министр финансов Алексей Кудрин, и модельер Александр Васильев, и «духовник президента» отец Тихон Шевкунов, и даже (если меня глаза не подводят) святейший патриарх Кирилл. От всей этой пестроты столичных лиц пытаешься скрыться на прогулочном пароходике, который весело колесит по Волге, но и на его палубах механический голос экскурсовода рассказывает тебе, какую огромную роль сыграл Дмитрий Анатольевич в реконструкции усадьбы Миловка, построенной в 1775 году, конфискованной большевиками в 1918-м и наконец-то приведенной в порядок с появлением в этих местах действующего главы федерального кабмина.

После такого потока информации значимость так называемого расследования Навального начинает сдуваться на глазах, подобно детскому воздушному шарику. Что здесь вообще нуждалось в расследовании? Стоило ли сидеть в засаде в прибрежных кустах, украдкой запускать квадрокоптер, сладострастно выкладывать все это в интернет? Сходил бы просто на экскурсию, попил бы кофе у Кувшинниковой и в «Частном визите» — и все дела.

Кстати, за квадрокоптер Навального, говорят, основательно влетело жителям деревни Русиново, которая находится на другом берегу Волги, прямо напротив пресловутой «дачи Медведева». Этот берег принадлежит уже к Костромской области, и деревня здесь необычная. Когда-то Русиново откровенно умирало, в ней оставалось 15 дворов и примерно столько же жителей, коротавших время за рыбалкой и паленой водкой. Но однажды здесь появился вице-президент российской гильдии риелторов Игорь Горский: деревня ему понравилась, и он взялся за ее возрождение. Теперь это процветающий этнографический поселок со своей церковью, мельницей, ладными теремами, пожарной командой и огромной фермой. Есть постоянные жители — из числа прежних, но больше дачников и туристов. Имеется даже собственная доска почета под общим заголовком «Ими гордится деревня», и на ней — сплошь лица моложавых пожарных, которые на деревянной Руси и без того всегда считались «первыми парнями».

Кроме перечисленных достопримечательностей, Русиново замечательно еще и тем, что отсюда видна практически вся медведевская Миловка. Выходишь к волжскому пирсу — и вот она, так называемая секретная резиденция, прямо как на ладони. Хорошо просматривается центральный барский дом, по-змеиному извивающийся горнолыжный склон в венчике фонарей, пирс и что-то вроде двух катеров на воздушной подушке у причала (слышал от плесян, что похожие катера были подарены Плёсу — не они ли?). Конечно же, такое непосредственное почетное соседство таит в себе для Русинова как плюсы, так и минусы. Мне показывали на берегу грубо срубленную времянку с потемневшим от времени и дождей дровяником, который в народе зовут «домиком омоновца» (вместе с домиком для уточки он составляет прекрасную пару). Рассказывают, что во время важных визитов в Миловку в этой времянке сидят сотрудники ОМОНа и иных спецподразделений, которые бдительно следят за всеми, кто пытается подойти к волжскому берегу. В первые годы после начала реконструкции Миловки доступ к Волге на этом участке якобы перекрывали полностью, не позволяя никому ни рыбачить, ни купаться, ни просто созерцать противоположный берег. Но теперь настали более либеральные времена, и если в миловскую резиденцию вдруг нагрянет высокий гость со свитой, то для Русинова это чревато лишь тем, что в «домике омоновца» снова появятся недоверчивые ко всему живому постояльцы, которые будут топить печь, «курить бамбук» и интересоваться, нет ли у тебя квадрокоптера. Считается, что именно из здешних кустов поднялся журавлем крохотный оппозиционный самолетик Навального, поэтому с тех пор квадрокоптеры здесь не жалуют. Всем же остальным — welcome.

Как патриарх Кирилл подарил Плёсу икону, а зять Сечина стал главой поселения

Вопрос о том, кому же все-таки принадлежит Миловка — Медведеву, фонду региональных некоммерческих проектов «Дар» или, может быть, народу, — пока так и остается открытым. По бумагам — вроде бы «Дару». В то же время и интереса премьер-министра РФ и его супруги к Плёсу тоже никто особенно не скрывает. Кто-то говорит, что они бывают здесь едва ли не каждые выходные, кто-то — что приезжали с официальным визитом всего восемь раз. Истина, вероятно, где-то посередине. Недаром же плесяне с недавних пор считаются жителями самого благоустроенного из малых городов России. И в этом безусловная заслуга четы Медведевых, на что и указывал в свое время тогдашний губернатор Ивановской области Михаил Мень.

Когда Плёс называют «русским Куршевелем» или «нашей Швейцарией», в этом нет никакого преувеличения. Мне здешние холмистые пейзажи, украшенные уютными деревянными домиками с верхневолжской кружевной резьбой, чем-то напомнили фьорды Норвегии с их потаенными деревнями. Один из проектов, связанных с Плёсом, так и называется — «Потаенная Россия». Пройдешься по удивительно чистой и благоустроенной городской набережной, полюбуешься на одноэтажную купеческую Русь, которая белеными и разноцветными бочками своих особняков теснится к Волге, посмотришь на величественное здание здешнего яхт-клуба, на памятник кокетливой дачнице, присевшей с живым букетиком цветов на парковой скамейке, и не поверится, что все это — твоя страна, в очередной раз восставшая из пепла. И неожиданно мелкой и вздорной покажется вся так называемая фронда Навального с ее истерично-сопливыми расследованиями. Так вот точечно и постепенно и можно преобразить всю огромную страну, начиная от Плёса и Русинова и заканчивая не менее благоустроенной Казанью или нефтяными городами Сибири.

Самое знаменитое место Плёса называется горой Левитана. В конце XIX столетия именно на этом холме странствующий по Волге художник Исаак Левитан (чьи пейзажи Чехов именовал «левитанистыми») написал эскиз к своей ставшей классической картине «Над вечным покоем». Не станем излагать историю полотна — она чересчур длинная; скажем лишь, что Левитан изобразил на картине плесскую Петропавловскую деревянную церквушку, впоследствии утраченную. В 1982 году на ее месте установили похожий деревянный храм 1699 года постройки, перенесенный сюда из села Билюково. А уже в наше время на горе плесяне стали нередко видеть Светлану Медведеву: она заботилась о внутреннем обустройстве церкви, помогала воссозданию мемориального кладбища XVI–XVII веков, где большинство могил давно ушли в землю и считались утраченными вместе с именами тех, кто здесь лежит. Теперь на горе Левитана — действующая Воскресенская церковь с уникальным резным иконостасом, которую окружают реконструированные под старину кресты на захоронениях времен царя Ивана Васильевича Грозного. Освящать храм приезжал сам патриарх Московский и всея Руси Кирилл, подаривший приходу резную деревянную икону святых Кирилла и Мефодия. В мае тут прошло официальное богослужение, первое с 1839 года (с этого времени деревянный храм по причине своей ветхости считался недействующим).

Нарушает все это благолепие лишь чрезвычайная дороговизна плесских цен, невиданная для российской глубинки. Впрочем, на то и «Куршевель», чтобы бить по кошельку. Для примера: стоимость упаковки сметаны и кефира в самом большом магазине на главной торговой площади городка начинается с 90 рублей. Еще больше удивляют расценки на недвижимость. Скажем, один из плесян в 1990-е годы купил основательный дом в центре Плёса всего за $300. Теперь дома и гораздо более худшего качества продаются здесь за 7 млн рублей, а некоторые — за 15. В Петербурге или Казани за меньшие деньги можно купить многоэтажный таунхаус с подземной парковкой, а тут — покосившийся забор, трава по пояс, но зато резные наличники, первозданная старина и вольный ветер с реки. И какие соседи! Один из домов с такими вот резными белеными наличниками принадлежит, по словам плесян, дочери самого важного серого кардинала Кремля, гендиректора «Роснефти» Игоря Сечина. Известно, что дочь у Сечина одна, и зовут ее Инга, а ее муж Тимербулат Каримов — бывший старший вице-президент ВТБ и внук башкирского поэта Мустая Карима. Стоит ли удивляться, что с 1 октября 2015 года Каримов считается председателем совета Плесского городского поселения (единогласно избран) и основателем некоммерческой «Корпорации развития Плёса», которая инвестирует в развитие городка. Каримов же входит в попечительский совет федерации велосипедного спорта РФ, и это во многом объясняет помпезный июльский веломарафон в Плёсе, финал которого мне удалось застать.

«Дача Путина» и «дача Шойгу», или Почему соседями плесян стали латыши

Всякая охота в Плёсе и его окрестностях теперь запрещена — об этом мне с досадой поведали плесские охотники. Раньше над Волгой и ее утесами то и дело звучала хриплая перебранка охотничьих дробовиков. Ныне же человек с ружьем в этих местах так же нежелателен, как и человек с квадрокоптером. Мало ли что придет ему в голову, а вокруг — такие фешенебельные дачи и такая жирная федеральная элита. Однако есть у этого запрещения и светлая сторона: никогда на верхней Волге не было еще столько зверья и дикой птицы, как в последние годы, после введения запрета. Фауна беззаботно пасется на обоих волжских берегах, и единственные, кто нарушает ее спокойствие, — это коршуны, бдительно, как и омоновцы, высматривающие себе добычу на холмах и в речных прибрежных зарослях.

В отличие от зверья число жителей Плёса существенно не растет: дорого, хлопотно, к тому же соседство с великими мира сего несколько напрягает. Да и где тут работать? Большинство плесян заточено на туриндустрию: сдают собственные избушки в аренду, открывают гостевые дома, торгуют сувенирами и копчеными лещами. Рыбацкие катера и лодки есть у многих — слава богу, рыбную ловлю тут еще не запретили. Впрочем, есть где развернуться и творческим людям: можно открыть свой маленький музей, как сделал плесский археолог Павел Травкин, художественную галерею или устроиться в редакции здешних газет — «Плёсский вестник» и «Плёсские ведомости». Особняк «Вестника» на набережной обращает на себя внимание внушительными размерами — подобных офисов нет даже у многих столичных СМИ.

Есть рабочие места и в медведевской усадьбе Миловка, но число их, как говорят, строго ограничено. «При трудоустройстве приветствуются спортивное прошлое и служба в армии», — терпеливо объяснила мне одна плесянка. Она же поведала, что очень немногие плесяне работают в усадьбе, поскольку хозяева резиденции предпочитают приезжать сюда со своей проверенной свитой, люди с улицы им не требуются.

В настоящее время рядом с Плёсом ведутся и другие масштабные стройки. Скажем, в пяти километрах отсюда, в местечке Порошино, где когда-то находилась дача певца Федора Шаляпина, уже несколько лет идет строительство. В народе почему-то убеждены, что здесь возводят дачу Путина, а где-то недалеко — еще и дачу министра обороны Сергея Шойгу. Застройщиком Порошина и деревеньки Шаляпино якобы является какой-то французский инвестор, а на самой стройплощадке, как ни странно, очень много выходцев из Прибалтики, практически незнакомых с русским языком. «Приезжаю, чтобы выполнить заказ, а там люди в черном и с автоматами, по-русски почти не говорят, но на таджиков не похожи — то ли латыши, то ли литовцы», — рассказывал мне один из жителей Плёса, связанный по работе с Порошином. О загадочных прибалтах и о «деревне строгого режима» рассказывают и обитатели здешних деревень: попасть к себе домой они могут только через пропускной пункт, а о приезде гостей надо заранее докладывать охране.

В газете «Плёсский вестник» еще в 2012 году был опубликован репортаж под названием «Большие люди маленького Порошина», где описано, как корреспондент, подъезжая к деревне, сталкивается с «молодым блондином в красной футболке и кепке». «На мои вопросы он, умягчая „Л“, ответил. Получилось так: „Йа — латыш. Русский не понимаю. Там есть человек. Он ответить“», — повествует газета.

Не исключено, что Порошино еще ждет свой квадрокоптер — пока что ничего внятного сказать об этом «проекте века» невозможно. Чаще всего его связывают с французским миллионером Паскалем Клеманом, основателем холдинга «ППЕ Группа» (лидер российской дистанционной торговли. — Ред.). Согласно информации из открытых источников, сравнительно недавно Клеман зарегистрировал две компании — ООО «Плёс Менеджмент» с уставным капиталом почти в 2 млрд рублей и «Экоферма Плёс». Всего, по официальным данным, в развитие плесского туристического кластера за последние пять лет было вложено более 4,8 млрд рублей, и еще 2 млрд пришло из федерального бюджета.

При этом нельзя сказать, что в Плёсе и в Ивановской области в целом не борются с коррупцией. Еще как борются! На исходе мая был неожиданно задержан и заключен под стражу бывший глава администрации Приволжского района Сергей Сычев (в его чиновное ведение и входил «русский Куршевель»). УСКР по Ивановской области подозревает его в злоупотреблении должностными полномочиями, а именно — в том, что он незаконно передал в аренду одному из своих родственников три земельных участка в Плёсе общей площадью более 2,6 тыс. кв. метров. Рыночная стоимость участков составляет более 14 млн рублей. Почти одновременно было возбуждено уголовное дело в отношении бывшей главы администрации Плёса Татьяны Бебиной и ее заместительницы Татьяны Бычковой. Им, в свою очередь, вменяются совместные мошеннические действия с использованием служебного положения, которые привели к хищению двух квартир. «Плёсскому городскому поселению причинен ущерб на сумму 406 267 рублей», — констатируют по этому поводу «Плёсские ведомости».

Пока ивановские следователи сражаются с коррупцией, Медведев решил побороться за чистоту Волги. Буквально пару дней назад, путешествуя на яхте вдоль волгоградских берегов, премьер заявил, что в бассейне великой реки сложилась самая напряженная экологическая ситуация в стране. В связи с этим в восстановление волжской экосистемы до 2025 года планируется вложить 257 млрд рублей. Мотивация Медведева, в принципе, понятна: реку, омывающую подножие усадьбы Миловка, невозможно почистить только в одном каком-то месте. А значит, придется вспомнить, что Волга впадает в Каспийское море.