В Лабытнанги и его окрестностях расположены сразу три колонии строгого режима. В одной из них сейчас отбывает срок режиссер Олег Сенцов, приговоренный к 20 годам лишения свободы. В 2015 году Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону признал Сенцова виновным по делу о подготовке терактов в Крыму. Вот уже две недели он держит голодовку, требуя освобождения 64 украинских политзаключенных в России. 1 и 2 июня на Украине, в России и в других странах мира проходит глобальная акция #SaveOlegSentsov. У всех на слуху теперь и название затерянного в Заполярье города Лабытнанги.

Лабытнанги — маленький городок на российском Крайнем Севере. Сюда можно попасть двумя путями. Один — короткий: три часа самолетом из Москвы до Салехарда, потом полчаса машиной до Лабытнанги. Другой — длинный: двое суток на поезде с Ярославского вокзала через Вологду, Республику Коми и горы полярного Урала. Но поезд из Москвы ходит только два раза в неделю. «Там тупик. Станция Лабытнанги — это конечная точка Северной железной дороги. Дальше поезд не идет», — объясняют железнодорожники.

Мост-мечта

Суровость этих мест ощущается уже в аэропорту Салехарда. Все прилетающие проходят паспортный контроль, потому что здесь — пограничная зона. Конец мая, в Москве — +20°. А здесь — около 0° и еще лежит снег. Неожиданности продолжаются на берегу реки Обь, которая разделяет Салехард и Лабытнанги.

Моста через реку нет, а «зимник» (так называется автомобильная дорога, которую каждый год прокладывают по льду замерзшей Оби) уже закрылся. Поэтому приходится пересаживаться на вездеход на воздушной подушке.

— Такое бывает два раза в году по месяцу и больше, — объясняет сосед по «подушке» Виталий. — В салехардских магазинах при этом все полки пустеют, потому что продукты туда завозятся из Лабытнанги. А многие лабытнангские работают в Салехарде, там платят больше. Поэтому на время распутицы им приходится брать отпуск или снимать квартиру в Салехарде — каждый день ведь туда-обратно на «подушках» не наездишься. Так что моста ждем…

Строительство моста через Обь — самая популярная тема для разговоров в Лабытнанги. В середине мая министр транспорта Максим Соколов (тогда уже врио), глава РЖД Олег Белозеров и губернатор ЯНАО Дмитрий Кобылкин на берегу Оби со стороны Салехарда заложили памятную капсулу в честь начала строительства этого моста.

Но в новом российском правительстве Максима Соколова сменил Евгений Дитрих, Дмитрия Кобылкина забрали в Москву министром природных ресурсов, и среди жителей Лабытнанги опять начались разговоры о том, что мост может «застрять».

— Я здесь тридцать лет живу и тридцать лет слышу разговоры про этот мост. Ну, может, мои потомки по нему и проедут, — говорит таксист Сан Саныч. — Но вообще-то да, чего-то шевелятся, — добавляет он после небольшой паузы. — Всю зиму на реке на месте опор будущего моста землю бурили, ЛЭП с электричеством, опять же, в район моста вон тянут. Может, и построят… при моей жизни.

Вода в бидонах

В этом году Лабытнанги празднует свое 150-летие. Правда, тогда, полтора века назад, на этом месте стояло несколько юрт и семь лиственниц, которые и дали название поселению (лыпыт нангк — «семь лиственниц» по-хантыйски).

Сейчас из них осталось четыре, а на месте юрт стоит несколько полуразвалившихся деревянных домиков под названием Коми-деревня. Из местной газеты (она, как и многое другое — кинотеатр, общественная баня, больница, — существует в этом городе в единственном числе) можно узнать, что местные власти намерены создать на базе Коми-деревни большой красивый этнографический комплекс.

По официальной статистике, в Лабытнанги зарегистрировано 26 тыс. жителей. Первое впечатление от города: много детей, люди хорошо одеты, приличные дороги, некоторые новостройки удивляют затейливой архитектурой.

Но за «капиталками», как местные жители называют каменные дома, скрываются «деревяшки», то есть построенные полвека назад двухэтажные неказистые деревянные бараки, в которых по-прежнему проживает большинство горожан.

Судя по открытым данным переписи населения 2010 года, большая часть горожан (почти 19 тыс. из 26 тыс. населения) — этнические русские. Вторая по величине этническая группа (2,5 тыс. человек) — украинцы. Почти 800 человек — татары, и чуть больше тысячи — представители «коренных» северных наций: коми, ненцев и хантов. Однако характерный говор с мягким звуком «г» проскакивает у каждого третьего собеседника, а украинские фамилии занимают больше половины телефонного справочника ответственных лиц городской администрации, ее структурных подразделений и важнейших городских предприятий и организаций.

— Ну а что ты хочешь, — говорит один из местных. — В советское время Ямал вообще в шутку называли не Ямало-Ненецким, а Ямало-Донецким округом. Хотя люди сюда, конечно, ехали со всей Украины. Думали заработать за несколько лет нормально денег, а потом вернуться обратно. А в результате здесь и осели: и в Лабытнанги, и в Салехарде, и в Надыме, и в других городах. Сейчас, считай, здесь уже третье поколение растет тех, кто сюда приехал в семидесятые–восьмидесятые годы с Украины. А зачем уезжать? Работа есть. Деньги есть. Семья есть. Люди осели, «вросли», на хороших должностях, при деньгах. Куда еще? Зачем? Здесь надо жить, пока здоровье позволяет и деньги нормальные платят…

В эти дни тишину городских дворов периодически взрывают громкие автомобильные гудки. Это означает, что во двор приехала водовозка — машина с питьевой водой. Люди подходят к ней с бидонами и баклагами и набирают для своих семей на несколько дней чистую питьевую воду.

— Вода у нас в кранах есть, — чуть смущаясь, говорит Людмила, — но она весной мутная и желтая. Поэтому в это время нам возят воду из Харпа (близлежащий поселок. — С. Р.). Так питьевую мы обычно в магазине покупаем, а тут бесплатно привозят. Потом паводок пройдет — вода в кране опять прозрачной становится.

Городские власти эту проблему признают, но говорят, что для того, чтобы вода в домах горожан была нормальной круглый год, надо построить новый водовод стоимостью более 4 миллиардов рублей. Это равно годовому бюджету всего Лабытнанги.

Перевалочная база

На центральной площади города установлено монументальное сооружение в честь Владимира Нака, а две улицы названы в честь Вадима Бованенко и Леонида Гиршгорна. С именами этих двух знаменитых геофизиков связан расцвет Лабытнанги как центра углеводородной разведки севера Западной Сибири.

А железная дорога Обская–Бованенко, построенная в начале нынешнего столетия под руководством Владимира Нака, окончательно превратила пригород Лабытнанги — станцию Обская — в перевалочную базу, через которую сейчас на газовые и нефтяные промыслы полуострова Ямал переправляются круглогодично потоки грузов и вахтовиков.

По воспоминаниям ветеранов, в то время в городе, расположенном в Заполярье, работали даже теплицы и птичник, исправно снабжавшие лабытнангцев свежей зеленью и курами.

— Нету сейчас ничего, — сокрушается пожилой Юрий Степанович, — ни птичника, ни теплиц, ни геофизиков, и о «Ямалтранстрое» почти ничего не слышно! Яйца, курей, молоко к нам за тридевять земель везут — из Кирова, из Удмуртии, с Вологды. Зато живем весело: что ни выходные, так в городе праздник какой-нибудь…

Уровень доходов у людей в Лабытнанги ниже, чем на другом берегу реки, в окружной столице, но по меркам российской провинции вполне приличный. Особенно у тех, кто давно здесь живет, потому что им сверх оклада начисляют разного рода надбавки за работу в условиях Крайнего Севера. Например, с 1 мая МРОТ в России должен быть не менее 11 163 рублей. А в ЯНАО он с этого момента составил 30 тысяч рублей.

Но и цены на продукты здесь, конечно, тоже раза в полтора выше, чем на «земле» (так лабытнангцы называют все, что находится за пределами Ямало-Ненецкого округа). Десяток яиц в магазине, например, стоит 70–80 рублей. Но оставшегося хватает, по российским меркам, на жизнь «выше среднего». Поэтому люди держатся за рабочие места, особенно в бюджетной сфере (тем более что новые вакансии появляются весьма нечасто). И даже уходя на пенсию и уезжая на ПМЖ из города на «землю», стараются сохранить местную прописку ради социальных льгот, которые им положены из бюджета автономного округа.

Согласно официальным данным, бюджет Лабытнанги сейчас более чем на 80% формируется за счет дотаций из окружного бюджета Ямало-Ненецкого автономного округа. Новые стройки, благоустройство города в основном финансируются из округа либо на деньги нефтегазовых компаний. А единственное в Лабытнанги официальное животноводческое хозяйство расположено на территории… исправительной колонии №8. Той самой, где сейчас сидит режиссер Олег Сенцов. Ее неофициальное название — «Белый медведь». И эта колония, через которую за 60 с лишним лет прошли миллионы заключенных, занимает важное место в жизни и экономике Лабытнанги.

«Белый медведь»

Главный корпус «Белого медведя» желтого цвета. И его видно практически с любой точки Лабытнанги, потому что колония расположена на горе. Ее создали в начале 1954 года как лагерное отделение Воркутинского исправительно-трудового лагеря МВД. Первыми «сидельцами» стали те заключенные, кто выжил на строительстве железной дороги Чум–Пур (501-я стройка ГУЛАГа) и не был амнистирован после смерти Сталина, а также осужденные местные жители.

Постепенно «спецконтингент» колонии становился все более «местным». Сейчас в ИК-8 строгого режима содержится около семисот заключенных. Жить рядом с тюрьмой лабытнангцев не пугает — к такому соседству тут все давным-давно привыкли.

— Да, было по первости ощущение, что как-то неуютно. Особенно когда зэки мимо нашего дома на работу куда-то ходили. Но сейчас нет такого. И они сейчас только внутри зоны работают, да и мы как-то привыкли, что ли. Вокруг ведь то же самое. Товарищу недавно рабочие потребовались. Дал объявление, пришли люди на собеседование. Из каждых десяти претендентов восемь сидело. Причем здесь же, в «восьмерке», — говорит Роман Самойленко, который уже более тридцати лет живет неподалеку от ИК-8.

— Тюрьма как тюрьма, — подключается к разговору на автобусной остановке, что напротив входа в ИК-8, Анатолий. — Администрация ее «держит» (зоны, полностью подконтрольные администрации, на тюремном сленге называются «красными». — С. Р.).

— А кто тут из известных сидел?

— Да так как-то и не вспомнишь сразу, — задумываются Роман и Анатолий. — Здесь же не Харп все-таки (в поселке Харп находится колония «Полярная сова», где отбывают пожизненное наказание «битцевский маньяк» Александр Пичушкин, криминальный авторитет Сергей Буторин и другие. — С. Р.). Ну, вот жаловались одно время, что бьют их тут… (в декабре 2009 года осужденный Олег Мамонов опубликовал через родственников открытое письмо, в котором заявил об избиении его по прибытии в ИК-8. Были и другие жалобы. — С. Р.)

— А Сенцов, режиссер, знакома такая фамилия?

— Да нет вроде, — пожимает плечами Анатолий, но через мгновение он как будто что-то вспоминает, резко прерывает беседу и отходит на другой конец остановки.

«Восьмерку», как ИК-8 называют местные жители, еще несколько лет назад сотрясала череда публичных скандалов. На ее руководство возбуждали уголовные дела за превышение должностных полномочий, прокуратура сообщала о нарушениях правил внутреннего распорядка на территории колонии и подозревала ее сотрудников в использовании служебного положения в личных целях, сами заключенные жаловались на жестокое к ним отношение. В 2014–2015 годах в прессе появились информация о том, что в ИК-8 очень жестко встречают заключенных, этапируемых туда из «черной» ИК-14, расположенной в Сургутском районе ХМАО, после ее ликвидации (ФСИН по ЯНАО тогда заявило, что служебная проверка эту информацию не подтвердила).

Последние публикации, связанные с жалобами заключенных ИК-8, датированы 2015 годом. В конце 2016 года в УФСИН по Ямало-Ненецкому автономному округу был назначен новый начальник — Александр Новиков. После этого поток информации о нарушениях в ИК-8 иссяк. Зато появилось много сообщений о том, что учреждения исправительной системы ЯНАО расширяют свою роль в экономике этого автономного округа.

ИК-8 выпускает проволочные противопехотные переносные заграждения, сетку-рабицу, ячеистобетонные стеновые блоки, арбоблоки, приготовленные на основе древесных опилок, цемента, песка и воды, а также дорожную бетонную плитку.

Осужденные также пекут хлеб, делают макароны, шьют одежду и обувь, выращивают свиней. Но особая «фишка» колонии — работы по дереву, начиная от резных фигурок, заканчивая деревянной отделкой помещений «под ключ» и изготовлением мебели. В Лабытнанги много зданий, при строительстве которых использовались изделия, выпущенные в колонии, но сувенирная продукция, сделанная руками заключенных, как говорят горожане, — это особая история, почти произведения искусства.

Выход из тупика

В скором будущем, очевидно, и ИК-8, и самому городу заметно прибавится работы. Российское правительство решило закончить то, что было начато при Сталине, и за несколько лет протянуть Трансполярную железнодорожную магистраль, которая в 1954 году закончилась в Лабытнанги, дальше на восток — через Салехард и Надым до города Новый Уренгой. Тогда этот проект назывался «501-я стройка» и велся преимущественно силами заключенных. Сейчас это «Северный широтный ход», реализацией которого должны будут заняться специальная концессионная компания «РЖД», «Газпром» и власти региона.

Строительство моста через Обь и железной дороги от Лабытнанги до Нового Уренгоя, по заверениям властей, превратит этот «железнодорожный тупичок» в «мультимодальный транспортный узел». Далеко не все местные, однако, ждут этих перемен, многие уже сейчас предчувствуют, как будут ностальгировать по временам, когда «чужих в городе почти не было и было все так понятно и так спокойно». Обитателей зоны здесь за «чужих» не держат. Да они и живут за колючей проволокой.

Сейчас на Оби начался ледоход. Транспортное сообщение между Лабытнанги и Салехардом, где расположен аэропорт, окончательно прекратилось. Поэтому уполномоченная по правам человека в России Татьяна Москалькова отказалась от идеи посетить ИК «Белый медведь». <…>

Фото: Сергей Шахиджанян / ergofoto.ru