1. Принцип универсальной справедливости и его критики

Первая точка зрения представлена прежде всего теорией философа Джона Ролза, который разработал универсальную концепцию справедливости для всякого общества, построенного на рациональных основаниях.

Культура справедливости

По мнению Ролза, справедливым является такое общество, в котором господствует равная свобода для каждого. Если же в обществе и допускается неравенство (а в любом обществе необходимы какие-то структуры неравенства), то это неравенство должно быть построено таким образом, чтобы наименее привилегированные получали бы наибольшие шансы для самореализации. Это условие Ролз называет принципом различия, или принципом минимакса (минимум привилегий — максимум шансов), который рассматривается им как универсальный принцип для любого типа обществ, поскольку они признают правила рациональной аргументации.

Критика подхода Ролза заключается в том, что по существу невозможно определить для конкретного общества, в чем состоят принципы справедливого неравенства. Апологетом и теоретиком такого ультралиберального понимания справедливости был Фридрих Август Хайек, который говорил об иллюзии социальной справедливости и невозможности достижения какого-либо ее консенсуального принципа.

Ролз, Дж. Теория справедливости. М.: URSS, 2010.

2. Глобальная и локальная справедливость

Дилемма выбора между единым универсальным принципом справедливости для всех и представлением о том, что каждое сообщество имеет свой принцип справедливости, может быть преодолена в рамках концепции того, что я называю «культурами справедливости».

Понятие «культура справедливости» сформулировано по аналогии с понятием «правовая культура» или «политическая культура» и обозначает комплекс факторов, с помощью которых формируется и воспроизводится представление о справедливости в рамках определенного сообщества.

С одной стороны, анализ этого комплекса факторов позволяет нам утверждать, что не существует универсального принципа справедливости, поскольку он варьируется каждый раз в определенных культурах и культурных сообществах. С другой стороны, неверно говорить, что эти культурные сообщества совершенно замкнуты и непроницаемы друг для друга. Они не настолько различны, чтобы можно было сказать, что соизмеримых критериев справедливости вообще не существует.

Хёффе, Отфрид. Справедливость: философское введение. М.: Праксис, 2007.

3. Критерии справедливости

К такого рода факторам, формирующим культуры справедливости, относятся искусство, литература, религия, философия или наука. Это те символические системы, в рамках которых члены данного культурного сообщества формулируют свои представления о справедливости и находят некие общие основания для рассуждения о ней.

Здесь речь не идет об измерении неких объективных социальных показателей, как, например, индекс бедности, где мы берем ряд заранее заданных объективных показателей и говорим, что это общество бедно, а это богато. Мы можем сформулировать некие критерии измерения того, «счастливо» ли общество или нет. Также можно задать некий набор критериев в отношении определения справедливого общества. Но в данном случае это будут не определения того, что само общество признает в качестве справедливости, а универсальные показатели, заданные извне на основе общей концепции справедливости.

Мы можем, напротив, изучать субъективные предпочтения и выяснять посредством опросов и т. п., считают ли люди те отношения, в которых они живут, справедливыми или несправедливыми. В результате мы получим субъективный взгляд на эти отношения, на жизнь в этом сообществе. Но и этот субъективный взгляд ориентируется на некоторую совокупность представлений о справедливости, циркулирующую в рамках данного культурного сообщества и лишь фрагментарно улавливаемую предпочтениями отдельных индивидов.

Культура справедливости — это нечто промежуточное. С одной стороны, это объективно измеряемая вещь, поскольку концепты справедливости формируются и выражаются не только в виде индивидуальных представлений, но и в виде символических систем общества: искусства, религии и так далее. Но, разумеется, эти концепты имеют также и субъективное измерение, поскольку в них фиксируется рефлексия людей по поводу социальных отношений в рамках данного сообщества.

Разумеется, комплекс представлений и символических систем, выражающих и воспроизводящих то, что я назвал культурой справедливости, не является однородным. Он содержит в себе и различные дискурсы о том, что в данном сообществе признается справедливым и несправедливым по отношению к социальным проблемам — проблемам образования, экономической сферы, сферы здравоохранения и так далее. Причем в любой из этих сфер, конечно же, возникают конфликты по поводу распределения и обмена каких-то благ, что приводит к появлению конфликтов, связанных со справедливостью. Но нас интересуют не сами конфликты, а то, как эти проблемы находят символическое и концептуальное выражение и становятся не только предметом политической борьбы, но и темой рефлексии. С помощью рефлексии различные социальные процессы и явления категоризируются и классифицируются в качестве справедливых или несправедливых, то есть приобретают дискурсивную однородность. А различия в способах категоризации социальных явлений и создают основания различных культур справедливости.

Тема «Справедливость» // Логос. Философско-литературный журнал. 2007. № 5 (62). С. 54–208.

4. Религиозные представления о божественной справедливости

В качестве примера рассмотрим религиозное представление о божественной справедливости и религиозно-теологическую проблематику справедливости. В рамках христианства существуют различные конфессиональные подходы к принципу справедливости. Например, для католичества и в еще большей степени для протестантизма понятие справедливости выступает в религиозном смысле как понятие справедливой кары за определенные грехи. В данном случае понятие справедливости имеет отчетливо выраженный юридический контекст.

Тогда как, например, в православном богословии представление о грехе и избавление от греха аналогичны скорее процессу выздоровления. Это не кара, не юридический казус, а именно процесс излечения и преодоления некоторого природного или приобретенного недуга. Соответственно, здесь понятие справедливости как нормы, судебного решения и меры воздаяния выражено менее четко и поэтому скорее сливается с какими-то более высокими понятиями, такими как, например, любовь. Тем самым в поле православного религиозного сознания, в отличие от других конфессиональных типов, справедливость не рассматривается как высшая ценность, а имеет второстепенное значение.

«Правда»: Дискурсы справедливости в русской интеллектуальной истории / под ред. Н. С. Плотникова. М.: Ключ-С, 2011.

5. Понятие справедливости в художественной литературе

Или же возьмем пример из литературной традиции. Лев Толстой — один из наиболее ярких авторов, рассматривающих проблематику справедливости и суда в резко негативном плане, — считал, что понятие справедливого воздаяния невозможно, что этически значимого состояния можно достигнуть только с помощью любви или всепрощения. А справедливость — это лишь отрицательная характеристика человеческих отношений. Следует заметить, что это не столько выражение индивидуального мнения писателя, сколько нарративно фиксируемый диагноз общества пореформенной России конца XIX века, в котором традиционные представления о законе и порядке заменяются государственной системой кодифицированного права и правосудия. А эта замена порождает общее сознание искусственности и условности новых правовых норм. Аналогичные литературные воплощения негативного образа справедливости можно найти и у других классиков русской литературы XIX–ХХ веков. Именно присутствие таких образов в культуре накладывает отпечаток и на формирование правовых представлений сообщества, и на его интерпретации справедливости.

Категория справедливости является одной из базовых категорий философско-политического словаря современности. Поэтому понятие «культура справедливости», описание плюрализма этих культур, анализ их взаимоотношений, перевода с одной на другую оказываются важным элементом обсуждения проблемы того, как совместить универсальные критерии справедливости с пониманием их вариативности в разных культурных традициях.

Фотография на обложке: Богиня правосудия Фемида. Еженедельный журнал «Жизнь и суд», СПб, №12, март 1916 года / Wikimedia Commons