В описании институционального развития часто забывают, что институты сами по себе, даже те, которые считаются экономистами способствующими устойчивому экономическому росту, по определению бездушны, создание новых институтов всегда сопровождается деградацией и распадом уже существующих, а институциональное строительство за пределами учебников — это почти всегда социальные и политические конфликты. В июне 2007 года сразу после переназначения Юрия Лужкова на пост мэра Москвы журнал «Огонек» взял интервью у топ-менеджера одной из крупных строительных компаний города — «Баркли» — Леонида Казинца. Интервью, формально посвященное процессу переформатирования городских институтов на стыке городской власти и предпринимательства, вспоминают Казинцу, за эти годы заработавшему свои миллиарды и превратившемуся сейчас в светского льва, до сих пор. Менеджер Казинец стал ходячим символом неразмышляющего социал-дарвинизма, фраза «В этом городе, если ты не получаешь несколько тысяч долларов в месяц, тебе нечего делать» — обличением звериного оскала бездушных, но эффективных капиталистических институтов новой России. Пожалуй, никто не сделал для распространения левых идей в стране во втором десятилетии XXI века больше, чем их оппоненты из бизнеса, которым было некогда подумать над формулировками. ОУ публикует фрагмент интервью Казинца.
<…>
— Разве для вас, как представителя строительного бизнеса, не очевидно — противостояние жителей города и власти нарастает и именно вокруг стройплощадки?
— Противостояние не нарастает. Вы уверены, что это не пиаровская политика людей, которые раскачивают лодку?
Я считаю, что разъяснительная работа в городе слаба. Потому что невозможно сегодня вырубить деревья при строительстве, при этом не посадив гораздо большее количество новых. И есть человеческий консерватизм. Естественный. Человек может ходить в старых стоптанных ботинках, потому что у него к ним нога привыкла. И не хочет он ничего нового, даже лучшего.
— Но я не хочу, чтобы у меня под окном вырубали парк.
— Но город не может остаться без перемен, поймите это. Протестовать против изменений в городе — это протестовать против своего взросления или старения. Бессмысленно — это физиологический процесс. Город меняется, с этим ничего не сделаешь.
<…>
Вот распространенное среди москвичей мнение: за последние годы город стал непригоден для жизни. Жить в нем некомфортно и неприятно. Скажите, для кого этот город? Кроме, разумеется, строительных компаний, которые здесь делают бизнес.
<…>
Представьте, что вы находитесь на приеме, где довольно жарко, довольно душно, может, даже не очень вкусно кормят, но вокруг сидят те олигархи, те чиновники, которые вам нужны. Вы вытираете пот со лба, растягиваете на шее галстук — но не выходите из зала. Москва — это возможности и контакты. Это правильная тусовка. Это как Нью-Йорк. Там жить тоже ужасно. Но все, кто хотят подняться, едут туда. Это один из центров притяжения мира. И кто сказал, что центр притяжения мира должен быть зеленый и тихий?
— Но ведь в Лондоне и Париже можно жить.
— В Лондоне очень плохо жить, если вы занимаетесь бизнесом. Билет на въезд в центр Лондона на машине стоит несколько тысяч фунтов в год. Или 8 фунтов в день. Вся проблема Москвы в том, что в реально дорогом городе мы пытаемся сохранить социальную защищенность. Сделайте сегодня в Москве платный въезд в город несколько сотен долларов в месяц, въезд в центр еще дороже. И пробок не будет, как их сейчас нет в центре Лондона.
— Да автовладельцы на улицы выйдут!
— Вот мы и говорим о разных вещах. Мы хотим, чтобы бедные, неамбициозные люди чувствовали себя комфортно в том городе, который является центром цивилизации.
Цены на недвижимость в Москве растут. Люди наживаются сегодня на том, что сдают квартиры в центре в аренду по 5 тысяч долларов, а работать и добиваться успеха они не хотят.
— Полагаю, многие бы не отказались от бабушкиной квартиры в центре.
Москва станет комфортной, зеленой и красивой, как только она откажется от патерналистской политики. Как только люди перестанут считать, что в этом городе можно жить на 300 долларов в месяц.
— А что в этом хорошего? Мы плодим паразитов. У нас и так было общество людей, которые были инфантильны и считали, что государство должно им все дать. И мы продолжаем плодить патерналистские настроения в обществе.
Не хотите напрягаться — езжайте в другие места. Там спокойная жизнь, дешевое жилье и сирень под окнами. Вы же сидите в центре цивилизации, хотите ездить на дорогой машине, есть в дорогом ресторане, жить в дорогой квартире. А что вы для этого сделали?
— То есть не надо даже пытаться сделать Москву комфортной и красивой?
— Москва станет комфортной, зеленой и красивой, как только она откажется от патерналистской политики. Как только люди перестанут считать, что в этом городе можно жить на 300 долларов в месяц. Скажите честно: в этом городе, если ты не получаешь несколько тысяч долларов в месяц, тебе нечего делать.
Надо признать: жилье в Москве дорогое, въезд в центр платный, парковки дорогие, въезд на МКАД платный. Хотите зарабатывать — зарабатывайте. Нет — переезжайте в отдаленный город, а к родственникам в Москву — 3 часа на электричке, ничего страшного. Вы по Москве и так по два часа в пробках в одну поездку мучаетесь.
— А дышать чем будете?
— Как только в Москве уменьшится число автомобилей и предприятий, дышать станет замечательно. Вы замечаете: в субботу в городе меньше машин. И это при том, что для амбициозных людей суббота — не выходной день. В субботу люди пашут. Путин и правительство работают, Лужков и Ресин с объездом.
— А разве в рыночном обществе нет социальных обязательств?
— Есть, но они должны быть прозрачные. Нигде в развитом мире нет дотаций на цены жилья. Дотируется пособие или талоны. Вам говорят: за квартиру вы платите по рыночным ценам. За продукты и за электричество тоже. Но государство дает вам две тысячи евро, и на них вы живете. Но когда все имеет рыночную цену, вы понимаете: с квартирой в центре Берлина вы можете выкрутиться, только если потратите на нее всю дотацию. Может, вам лучше купить квартиру в 10 раз дешевле в маленьком городке в 100 километрах от Берлина?
Мы должны перейти с закрытого дотирования к открытому. Но это, к сожалению, очень многим невыгодно. В ситуации, когда мы должны либерализовать цены на электричество, на газ, мы увидим, что у нас есть очень много предприятий, у которых цена на электричество — 70 процентов ценовой составляющей. Если мы перейдем на либеральную энергетику, посыпятся отрасли: алюминиевая, стальная и т д. Идея реформ однозначна: давайте признаем, что электричество будет вот таким, а пенсионеров будем дотировать. Тогда старшее поколение будет защищено, а энергоемкому бизнесу придется платить полной монетой. Сейчас же мы отпускаем электричество детским домам и металлургическим заводам практически по одной цене. Для первых это уже дороговато, а для вторых это сумасшедшие прибыли. И мы все остальное делаем так же. Отпустите ситуацию. Скажите: мы даем высокие социальные пособия, но у нас рыночная ситуация.
— Это возможно?
— Все страны мира через это прошли. Это позиция честная, но нелегкая для осознания, и, к сожалению, популизм играет большую роль при принятии решений чиновниками и политиками. Популизм и патернализм — вот что погубит Россию.
— Какой же вам видится логика развития событий?
— Сейчас за ротой десантников идет полк танкистов и отнимает у роты десантников. А за танкистами идет спецназ… Вот когда нельзя будет отнять, они начнут управлять и создавать активы. Пока еще можно зайти и отнять — при наличии ресурса и опыта зачем создавать производство с нуля?
Фотография на обложке: Москва, 2000-е годы / EyesWideOpen / Getty Images